Последний день свободыАвтор: Belegaer Бета: E-light (кроме последних трех частей) Pairing: HP/DM Рейтинг: R Краткое содержание: у него последний день свободы и он должен получить от этого максимум удовольствия. Примечание: Для Рене в День
Рождения. Драко I Затея была идиотской с самого начала. Предполагалось, что я, именно я, должен получить от этого вечера максимум удовольствия. Так почему?.. И как только я поддался на их уговоры? Совершенно непонятно. Ооо, у меня голова готова была разорваться от грохота музыки (?!!), а в глазах рябило от сверкающих штуковин, в безумном ритме крутившихся над головой. Надо было быть Панси Паркинсон, чтобы из всего, что мог предложить магам мир магглов, выбрать именно этот кошмарный «ночной клуб». - Ну, как тебе последний день свободы, Дра? Когда она это сказала, я всерьез задумался, сочтет ли суд смягчающим обстоятельством при применении Непростительного заклятия столь пошлое прозвище? Если Панси назовет меня так еще раз, возможно, я стану вдовцом раньше, чем успею стать мужем. Некоторое время я наслаждался видением тихой изысканной могилы с единственным букетом белых роз и безутешным изящным блондином в элегантном трауре. «Она ушла от нас любимой»… Нет, пожалуй, все-таки, не стоит. Черный не мой цвет… и эпитафия слишком банальная. Поэтому я старательно послал нареченной свою самую милую улыбку. Наверное, с улыбкой было что-то не то, так как Панси резко побледнела и отвернулась, затеяв с Гойлом длинный бессмысленный спор. Терпи, радость моя: завтра нас соединят так, что разлучить сможет только смерть, а Авада тебе всегда плохо давалась… - Драаако… О, нет! Кто сказал, что все идиоты заканчивают Гриффиндор? Всем своим существованием Блез Забини доказывает обратное. И чего ему надо? Мы так замечательно расстались… со слезами в прекрасных глазах… Блез, дорогой, обстоятельства против нас… мой долг перед семьей (Тэсс из рода д’Эбервилей отдыхает)… Это было прекрасно. Скажете, нет? Так какого, извините, он меня сейчас лапает? Нет у человека чувства стиля, абсолютно нет. Я попробовал на нем свою улыбку, столь хорошо действовавшую на Панси (недостаточно хорошо, если учесть, что она все еще хотела за меня замуж). Думаете, он понял намек? Не поверите: вместо того, чтобы исчезнуть и не омрачать последний день моей свободы, Блез придвинулся, зажимая меня в угол и жарко задышал в ухо. - Любовь моя, давай от них сбежим? Наша последняя ночь… Его любовь??? Его последняя ночь?!! Он даже не подозревал, насколько близок был к истине. Когда я почувствовал его руку, шарящую по талии и немного ниже, это чуть-чуть действительно не стало его последней ночью. И почему он уверен, что если вот так будет пялиться на меня своими большими влажными синими глазами, я немедленно лягу в его постель? Как же меня утомили… - Эх… Каких парней теряем… - Это Кребб - как всегда, мил и непосредственнен. – Сегодня ты еще свободный человек, можешь трахнуться, с кем хочешь, а завтра… Трахнуться, говоришь? Проблема в том, что сегодня здесь нет никого, с кем бы я хотел… - А с завтрашнего дня ты целиком и полностью принадлежишь нашей милой Панси… - вступил Гойл. Я начал прикидывать, сумею ли я убедить суд в том, что убил его с Панси, застукав в момент интимного свидания? Ведь носителя гордого имени Малфоев наверняка оправдают, если он будет оскорблен супружеской изменой и одновременно предательством лучшего друга? Хм… нет, не сумею. Не поверят. А может не мелочиться, может, уложить сразу всех? И сослаться на состояние аффекта: волнение перед свадьбой, всё такое… Вот тут-то я и понял, что лучше для всех будет, если я покину эту милую компанию. Вон, Темный Лорд тоже не смог пару раз сдержать эмоций, а как все закончилось... Поэтому я встал, громко (максимально громко) объявил, что иду «отлить», полюбовался на шокированное лицо своей милой невесты, одним взглядом пресек поползновения Забини меня сопровождать... И осуществил его план. То есть сбежал. От них. И, вообще, из этого кошмарного заведения. Этот бар, возможно, был не лучше и не хуже других, встретившихся мне по дороге. Но там играла музыка… Настоящая музыка. Она-то меня туда и поманила. Я люблю музыку. Ну и что? Мне нравится слушать и нравится играть. А эти магглы играли неплохо, нужно признать. Четкий, чуть волнообразный ритм… Обидно, я даже не понял, что, собственно, они играли. И состав был довольно странный. На небольшой эстраде выпятил свое лоснящееся брюшко контрабас. Рядом блестел какой-то инструмент, который я вообще не узнал. Медный, сильно изогнутый, как хобот игриво настроенного слоненка. Странно. А потом я забыл про них про всех, потому что… Он был там, он пел... он был прекрасен… Это судьба. Сколько забегаловок
попалось на моем пути, но именно сюда я пришел, чтобы встретить свою первую
любовь. Он содрогался и стонал под руками длинноносого шатена в дурацкой
блестящей рубашке. Я понял, что ревную. Я не знал, как называются
те мелодии, которые они играли. Но неважно… десять минут, чтобы разогреть
пальцы, поймать мелодию, включиться в рисунок. Так, левая рука… четкий,
равномерно акцентируемый ритм. Правая… как же это делал тот длинноносый?
А, вот! Рваная мелодия, странные, но завораживающие переходы… - Решил зарабатывать на жизнь честным трудом, да, Малфой? Гарри I - Решил зарабатывать на жизнь честным трудом, да, Малфой? Наверное, мне не следовало этого говорить. Наверное, это был не лучший способ начать разговор после того, как мы не виделись три года. Может, мне вообще следовало пройти мимо и не заговаривать с ним. Но я был просто ошеломлен, когда увидел его в этом баре за роялем. Это было, как во сне, когда
вдруг оказывается совмещенным несовместимое. Драко Малфой к приятным людям никак не относился. Да еще если учесть наши прежние отношения… В общем, я был не сильно удивлен, когда увидел на его лице довольно прохладную улыбку. - О, Поттер… А ты, наконец,
понял, что напиваться в одиночестве дурной тон? Я ошибся. - Вау, Гарри, так вот это кто… Я должен был догадаться. Наверно, наши с Малфоем лица выразили совершенно одинаковое изумление. У меня сразу же появилось очень нехорошее предчувствие. Бенни - парень так-то хороший, но, как бы это сказать помягче… в общем, идиот. Словом, если существует тема, которую именно в данной компании лучше бы не затрагивать, он выберет именно ее. Понимаете? Он из тех, кто заводит разговор о пользе и удовольствии, которые можно получить от водных видов спорта, как раз во время похорон утопленника. А когда присутствующие по его вине готовы поубивать друг друга, он с миной князя Мышкина осведомляется, почему люди не могут просто получать удовольствие от общения друг с другом. - Ах, конечно, как же я мог не сообразить… Так похож… Гарри, ты так романтично описывал… Эти светлые платиновые волосы, эти серые глаза… - Он меня описывал? Малфой попался в ловушку, в которую все попадались при первой встрече с Бенни. Он попытался выудить в словесном потоке, безостановочно изливавшемся из этого бездонного резервуара, хоть какую-то информацию. Я уже начал догадываться, что сейчас последует, но остановить Бенни было так же невозможно, как заставить Хогвартс-экспресс сойти с рельсов и объехать севшего на них голубя. - Да-да, Гарри мне рассказывал, как вам тяжело было расстаться, и как вы оба переживали… Как чудесно, что вы снова вместе! Я отчетливо ощущал, как у меня горят щеки, уши, и даже, кажется, колени. Мерлин Трижды Величайший, ну зачем же я это затеял? Но кто б мог подумать, что Малфой когда-нибудь встретится с Бенни? Да еще и будет с ним разговаривать… Сейчас Бенни перескажет всю ту чушь, которую я сам (сам!) ему тогда наговорил. Ну, пьяный я был, пьяный… Верите? Все, вот сейчас… Спасение пришло неожиданно. - Бенни! Дикий вопль прорезал сизый от табачного дыма воздух. Когда слышишь такой голос, как у Рика-саксофониста, всегда хочется присесть, закрыть голову руками и быстро-быстро вспомнить, где здесь ближайшее бомбоубежище. Понимаете, почему рот ему все время стараются заткнуть его инструментом? Но на этот раз я был несказанно рад его слышать, потому как Бенни тут же сорвался с места и стремительно утопал куда-то в сторону подсобных помещений. - Ну, Поттер, сознавайся, кто это был? И лучше бы тебе меня убедить… - Это? Ну, как, это же Бенни, он тут за главного и на контрабасе… Я думал, вы уже познакомились… - Я не... про эту примитивную форму жизни. Я спрашиваю, кто этот платиновый блондин, разлука с которым стала драмой всей твоей жизни? Описание мне кого-то подозрительно напоминает. Я даже знаю, кого... Ой, да что же это за наказание… И как я мог влипнуть в такую историю, а? - Да не было никакого блондина… слушай, это тебя совершенно не касается, это исключительно мои дела. – Ох, исключительно ли мои? По совести говоря, я же сам его в это втянул, просто мне и в голову не приходило… А, ладно. – Понимаешь, когда я тут появился… то я… у меня депрессия была. Война, все такое… в общем, это неинтересно. А Бенни вбил себе в голову, что это от несчастной любви. Он такой… романтичный. В общем, он захотел знать подробности. И мне пришлось придумать… Ну, просто, чтобы он отстал. Я сказал, что у меня был друг, мы вместе учились. И не только учились... но его семья… в общем, нам пришлось расстаться. А потом Бенни захотел знать, как мой друг выглядел, и я… - Ты описал мою внешность. Честное слово, Поттер, я думал, что меня в этом мире уже ничто не сможет удивить... но узнать, что я главный герой сексуальных фантазий победителя Темного Лорда, это… - Это не были сексуальные фантазии, ты, самодовольная лягушка! У меня просто не было слов. У меня почему-то никогда не бывает слов, когда нужно дать укорот этому нахальному мерзавцу. - Гарри! Только ты можешь нас спасти! Угм, опять Бенни, кошмар моей нелегкой жизни. Пару минут я безуспешно пытался понять, чего он от меня хочет. Он только всплескивал руками и причитал. - Он говорит, что их пианист успел вусмерть набраться за те несчастные пятнадцать минут, на которые я занял его место за роялем. И теперь у них срывается программа, – с ехидной ухмылкой перевел невразумительные страдания Бенни Малфой. Бенни благодарно кивнул и залопотал дальше. Я не выдержал, зажал ему рот рукой и прямо спросил у нашей слизеринской радости: - А чего он хочет от меня? Я на рояле играть не умею. - Он хочет, что ты попросил
меня, чтобы я заменил их пианиста на остаток вечера. - А ты не?.. - Гаааари, милый, да разве я могу тебе хоть в чем-нибудь отказать? Особенно сегодня, когда мы встретились после стольких лет разлуки… Он длинно, многозначительно улыбнулся, и мне немедленно захотелось его убить. Почти так же, как в Школе, когда он выкидывал одну из своих вечных изуверских шуточек. Есть то, что никогда не меняется. Драко II Есть то, что никогда не меняется. Например, мне всегда нравились две вещи. Играть на рояле и доводить до бешенства Гарри Поттера. И я решил получить от этой ситуации максимум, в конце концов, у кого сегодня последний день свободы? Я имел право на маленькое удовольствие. И я его получил. Во-первых, я играл. Это были всего лишь маглы, но в этот момент мне было все равно, они слушали, они понимали. Этого было достаточно. Прежде я всегда играл один на один с собой, и только в детстве меня слушал учитель. Сейчас все было по-другому. Я быстро втянулся. Пока мы играли несколько первых пьес, остальным приходилось подстраиваться под меня, они это терпели. Потом… потом они продолжали подстраиваться, но теперь они получали от этого такую же радость, как я. И как те несколько человек, которые пришли в этот бар слушать музыку. В этот вечер мою музыку . Я не о Потере говорю, этому образчику человеческих совершенств гиппогриф на ухо наступил еще в ранней юности. Ну да, я смотрел на него временами, это была вторая половина моего счастья. Поттер медленно, но верно закипал. Чудесно. Я прекрасно понимал, почему он не может уйти. Ведь потом ему придется сочинять еще одну душещипательную историю для Бенни. А с учетом того, что я был способен рассказать этому романтику… О, Поттер никак не мог не учитывать мою богатейшую фантазию. Если я возьмусь за дело всерьез, ему не только придется завязать с посещениями этого замечательно бара, ему придется сменить имя и уехать из страны. Так что никуда моя зеленоглазая мечта от меня не денется, сегодня я поиздеваюсь над ним всласть. И я это сделал! Поверьте, это было одним из самых ярких впечатлений моей жизни. Бенни… Бенни я к концу вечера почти полюбил. Как он это сказал: «Драко, сегодня мы будем играть блюзы, только блюзы - в честь тебя и Гарри!» А я послал Поттеру воздушный поцелуй. Восхитительно, просто восхитительно. Лучше не бывает. Это был прекрасные три часа. Но ничто хорошее не вечно. Примерно в половине первого Бенни объявил, что все. Все закончилось. Пока его команда разбирала инструменты, а хозяин бара выпроваживал последних посетителей, Бенни еще немного порыдал у меня на груди, в порыве благодарности попытался всучить какие-то пестрые бумажки. Потом я понял, что это были деньги. Псих хотел заплатить мне гонорар. Поттер все это время маячил у него за спиной с каменным выражением лица. Один раз он даже решился сказать: - Ну, все, Малфой, пошли нам пора… – лучше бы он этого не говорил. Вы когда-нибудь видели, чтобы орангутанг улыбался понимающе и многозначительно? Нет? Именно с таким выражением на лице Бенни проводил нас до самых дверей. И со слезами на глазах смотрел нам вслед, пока мы не скрылись за углом. - Поттер, я должен тебя поблагодарить. Ты не представляешь, как мне это было необходимо. Именно сегодня. Я еще раз насладился его сердитой физиономией. Ах, как жаль, что сейчас все кончится… как жаль. Но ничего не поделаешь. Я получил от этой ситуации максимум, теперь нужно было найти палочку и возвращаться домой. Палочку… На поясе ее не было. В правом кармане – не было. Что за черт!.. Наверное, у меня было действительно идиотское выражение лица, когда я стоял там и шарил по всем карманам. Поттер, уже собравшийся уходить, резко передумал и теперь пялился на меня с выражением наивного любопытства. - Потерял палочку, Малфой? – милая непосредственность! Не мне вам объяснять, что
потерять палочку нельзя. Ее могут сломать, отнять, украсть… Украсть!..
О, Блез, я тебя убью, честное слово. Клянусь нашей любовью, тебе не жить.
Кажется, пара фраз на эту тему все-таки сорвалась с моих красивых губ.
Это не я сказал, что они красивые, это все так думают. Поттер удивлено
приподнял брови; не ждал, видимо, что я знаю такие выражения. - Пешком? Это другой конец города. Ты будешь идти до завтрашнего вечера. Тебе нужно такси. Я даже спрашивать не стал, что такое «такси». И так понятно, что этой штуки здесь нет. Поэтому я продолжал выжидательно смотреть на Поттера в надежде, что врожденное гриффиндорское благородство не позволит ему бросить человека в беде. Точно. Он неуверенно поежился. Как же ему не хотелось это делать, но ничего не поделаешь, положение обязывает. - Ммм… ну я могу вызвать тебе такси по телефону, только придется пойти ко мне… Я тут живу в паре кварталов… Есть! Как же все-таки предсказуемы эти гриффиндорцы, мне даже не пришлось его просить, он все сделал сам и даже сам предложил. Поттер оказывается жил в мансарде. Романтично? О да. Если вам нравится каждый день отмеривать сто ступенек своими ногами. Без всякой аппарации, между прочим. Дом-то маглский. Странно, почему Поттер здесь поселился? Помнится при всей своей любви к маглам жить он предпочитал в Хогвартсе. Странно… Бедлам в этой берлоге царил страшный. Поттер тут же начал собирать с дивана, кресел, с письменного стола кучи одежды, расставленные тут и там тарелки, чашки и, Мерлин знает, что еще. В ответ на мои приподнятые брови, он проворчал, что-то о том, что у него редко бывают гости. Почему я не удивился? Я первый раз в жизни оказался в маглской квартире. Самая настоящая маглская квартира, в ней не было ничего, что выдало бы, что здесь живет маг. Раньше я бы возмутился: как можно так опуститься? А теперь… Ничего особенного. Забавно, все не так. Назначение некоторых вещей я вообще не мог понять. Раньше… Ну раньше я бы это воспринял по-другому. Сейчас мне было просто любопытно. Не более того. Я слишком много думал в эти годы. Это никому не идет на пользу. Мне совсем не хотелось спрашивать Поттера о том, почему он поселился в маглском квартале. И почему человек, совершенно равнодушный к музыке, живет в неимоверно захламленной комнате, четверть которой занимает рояль. - Поттер, откуда у тебя рояль? Помнится, ты говорил, что не умеешь играть… - А, этот… Да он уже был здесь, когда я переехал… Мне за это даже квартирную плату скинули. - То есть?.. - Ну, он же полкомнаты занимает. А как его отсюда вытащить, никто не знает. Ни через дверь, ни через окно не получается… Да, действительно. А как его затаскивали сюда, интересно? Предположим, стену вокруг двери можно разобрать… Все равно не получится, за дверью узкая лестница. Подняли снаружи на блоках? А куда подняли? Тут же нет окон, только застекленные люки в крыше… Наверное, дом построили вокруг моего поющего друга… Я осторожно приласкал его… Он откликнулся на мои прикосновения фальшивым мурлыканьем… Струны ослабли у маленького… Он нежно и печально загудел под моими руками. Ах, Поттер, ах ты, скотина бесчувственная, как же можно так обращаться с Инструментом?!! Впрочем, моего возмущенного взгляда он не понял. Вы удивлены? Я нет. Поттер есть Поттер. Ему нечего было мне сказать. Гарри II Мне нечего было ему сказать. Раньше всегда находилась какая-нибудь колкость, пренебрежительное замечание, которое мне хотелось бросить в эти спокойные красивые глаза. А сейчас нет… Наверное, мне было бы проще, если бы мы были врагами, как первые шесть лет учебы. В этом тоже было мало хорошего, Малфой может быть очень неприятным человеком, если захочет. Но, по крайней мере, это было что-то понятное. Какие-то человеческие отношения. Но наша вражда оказалась детской, мы выросли из нее, как вырастают дети из игрушек. И оказалось, что кроме нее у нас не было ничего общего. Почему-то там, в баре, это не ощущалось. Наверное, из-за того, что кругом было множество народу, крутился Бенни с этой своей навязчивой идеей о воссоединении влюбленных. Ведь и в прошлом мы всегда играли на публику, никогда друг для друга. Наверное, в этот момент мы впервые оказались с глазу на глаз. Без свидетелей, без зрителей. Это было странно, непривычно… как будто между нами вдруг возникла пустота, которую раньше всегда заполняли другие люди. Противоестественная, томительная тишина. И я попытался заполнить ее словами. Любыми словами. - Машина будет минут через сорок. Нам придется выйти к углу улицы, сюда машина подъехать не сможет… И придется подождать… Я говорил, говорил. Рассказывал то, что ему совершенно не было интересно, давал какие-то ненужные объяснения. А слова проваливались в эту пустоту, как камни в болото. И я все больше понимал, что выбрал неудачный материал для строительства своей плотины, которая должна была остановить пустоту. От отчаянья я предложил: - Хочешь чаю? Он рассеянно кивнул, приглаживая волосы. На светлых прядях были заметны следы пыли. Что ему, интересно, понадобилось внутри рояля? Всю жизнь думал, что клавиши снаружи. - Слушай, Поттер, у тебя отличный инструмент. Ты хоть сознаешь, как тебе повезло? Ты когда его последний раз настраивал? Нормально. Никогда, разумеется. - Да я вообще… А ты играешь? Там, в баре… Я сделал неопределенный жест. Я совершено не понял, хорошо он играл или плохо. Ну, нет у меня музыкального слуха, что поделаешь. Но его лицо (в те минуты, когда он не ухмылялся ехидно), его лицо было таким… одухотворенным. Дурацкое слово. Но ничего другого в голову не приходит. - Ты любишь играть? Странно, он как-то сразу осунулся. Он ведь очень красив. Всегда был. Он был ярким… не умею я объяснить это. Он все время как будто на сцене. Под светом юпитеров, подсвеченный рампой. Он всегда «держал лицо». А сейчас софиты вдруг погасли. И он словно отпустил себя. Улыбка, перестав быть ослепительной, стала чуть ассиметричной, кривоватой, как будто ему трудно было удерживать ее на лице. Глаза… у него глаза всегда блестели, как маленькие серебряные зеркальца. А сейчас они вдруг показались мне двумя окнами в иной мир, чистый, прозрачный, но пустой. - Люблю? Ну, да, пожалуй… Мне, знаешь ли, пару лет просто нечем больше заняться было… отец ведь, когда Война началась, объявил нейтралитет. Нейтралитет… Для меня и матери это означало, что мы безвыездно сидели в Малфой-Меноре… Одни… Разговаривать не о чем… заняться нечем. Мать вышивала. Одно и то же. Герб Малфоев, раз за разом. Я играл, целыми днями… Потом все изменилось. Вы победили… Лорда больше не было. Отец вошел в кабинет министров. От «Неприсоединившихся», может, ты слышал… там такие же, как он… нейтралы… Я теперь ему помогаю… Он произнес это все, перемежая слова своей кривоватой усмешкой. Так, словно предлагал мне посмеяться над ними. Только вот мне было не смешно. Мне хотелось улыбнуться так же криво, как и он. Мы победили? Это так называется? Я ведь присутствовал при капитуляции Черного ордена. Оказали мне такую честь. Лучше бы они этого не делали. Мне не пришлось бы вспоминать, как у Макнейра тряслись щеки, когда он повел Артура Уизли, Тонкс и меня в тот подвал, где лежало тело Темного Лорда. Они ведь его даже не похоронили! Хотя прошло уже три дня как он покончил с собой. Они превратили тело своего умершего повелителя в разменную монету. Чтобы торговаться с Дамблдором и Фаджем. Я иногда думал, не поэтому ли он убил себя? Все считают, что он осознал неизбежность поражения. Ерунда! Вы не говорили с ним, а я говорил. Я знаю, что это был чудовищно упрямый ублюдок, которому не впервой было подниматься с колен, цепляясь ногтями, выбираться из самых глубоких пропастей. Но даже ему нелегко было пережить то, как его ближайшие «соратники» даже не продавали его, нет, жадно делили вырученные за предательство гроши. Впрочем, их все равно обсчитали. Я не поехал в Хогвартс. Они превратили Школу в тюрьму. Ненадолго. Только на время суда. Это было логично, самое защищенное от черной магии место. Может быть, это даже было правильно. Чтобы стены, которые видели, как они все начинали, увидели, как они закончили. Но я не поехал на суд, и вообще никогда не был больше в Хогвартсе. Рон меня не понял… Гермиона… поняла бы, наверное. Но только ее с нами больше не было. Шотландия, начало второго года войны, неожиданный рейд Черного ордена. Нет, не хочу… Может быть, мне нужно было рассказать ему все это. Он ведь тоже когда-то верил, пусть и совсем не в те вещи, в которые верил я. И, наверное, так же, как я, утратил веру. Ну, он ведь тоже это видел, хотя и с другой стороны. Ведь это в доме его отца собирались те, кто, в конце концов, продал своего Повелителя в попытке хоть немного отсрочить неизбежное. Некоторые из них, кому повезло уцелеть после судов и чисток, продолжали, вероятно, бывать в их доме. Наверное, если бы я ему это рассказал, он бы понял. Только вот рассказывать не было решительно никакого смысла. Он вертел в руках чашечку с чаем, который я ему приготовил и не поднимал на меня глаз. Ему было неинтересно. Он и так все это знал. Я не мог сообщить ему ничего нового. Даже если бы я говорил часами, рассказ о прошлом не заполнил бы ту пустоту, которая звенела сейчас вокруг нас. Поэтому я наклонился к нему и поцеловал в неподвижные, как будто замерзшие, губы.
Драко III А потом он вдруг поцеловал меня сухими, жесткими губами. Вот вам. Чайку называется, зашли попить. Сидели, разговаривали. Ну, ладно, больше молчали. Неловко так молчали. А потом он наклонился через маленький столик. И прижался губами к моим губам. Ненадолго. За это время можно было, не торопясь, сосчитать до пяти. А потом отстранился, посмотрел на меня круглыми яркими глазами и сказал: - Извини. Я не хотел. Как будто ломтик лимона мне на брюки уронил. Я разозлился. А вы бы не разозлились? Сначала вас целуют, а потом сообщают, что не хотели. Что на самом деле вам просто хотели сахар предложить, а по ошибке… Ну, не то, чтобы поцелуй Поттера производил такое уж сильное впечатление, но важен принцип. - Пооотер, если таковы твои представления о том, как поддерживать беседу, то я не удивляюсь, что к тебе редко кто заходит. Смотри, как надо. Понятия не имею, почему я так поступил. Импульсивность и неожиданность решений это у нас, скорее, по части благородных гриффиндорцев. Я-то всегда считал себя человеком исключительно уравновешенным. Но, наверное, я слишком привык над ним прикалываться, поздно отношения менять. В общем, просто перебрался к нему на колени. Уселся верхом на его бедра, стиснув их ногами. Положил руки на плечи. Заглянул в ошеломленное лицо. И поцеловал его в свою очередь. И постарался сделать это так, чтобы у него никаких сомнений по этому поводу не осталось. Чтобы никаких «Я не хотел». Кстати, рефлексы у мальчика были хорошие. Изумленное выражение еще не успело сползти с милой зеленоглазой мордашки, а его колени уже раздвинулись именно таким образом, чтобы мне было удобно сидеть. И губы… я, право, не ожидал, что они с такой готовностью раскроются мне навстречу. Что его рот будет таким горячим и сладким. Что у меня так сильно закружится голова от ощущения послушно принимающей меня глубины. Уфф… Вот это поцелуй, а то… Вот это называется разрядить затянувшееся молчание, когда разговор не клеится. И пусть только скажет, что не хотел. Впрочем, я уже понял, что он не скажет. Мне подсказали это руки, обвившие мою талию, руки, которые быстро и эффективно пресекли попытки сползти с его колен. Ого, а это уже серьезно. Это уже далеко не шуточки. Он так притиснул меня к себе, что я ахнул. Его второй поцелуй был совсем другим. Он так прижался к моим губам, что мне стало больно. Я протестующе застонал, хорош я буду с распухшей губой. Но добился этим только того, что его язык настырно проник в мой рот. Странное это было ощущение, чувствовать чужие руки, с силой скользящие по моей спине, чужое тело под собой, чужой язык, который неловко, но настойчиво гладил мои губы, десны, небо. И знать при этом, что эти руки, тело, язык принадлежат Гарри Поттеру. Что это от него у меня кружится голова и томительно сладко сводит что-то внутри. Ах, так? Ну уж нет, за гриффиндорцем я последнее слово не оставлю. Я начал покрывать легкими поцелуями его раскрасневшееся лицо. Сначала глаза. Никогда не замечал, какие длинные у него ресницы. Они щекотали мне губы. Забавное ощущение. Они были влажные и чуть соленые. Он плакал? Не знаю. Он зажмурился, и я собрал эти капли, похожие на брызги прибоя, языком. А потом наклонился и коснулся губами узкого треугольника нежной кожи под подбородком… Он порывисто вздохнул, кажется, он даже пробормотал что-то. Я не понял, не расслышал, потому что был в это момент занят тем, что целовал его шею. Он вздрагивал от каждого прикосновения, взлетали и падали длинные ресницы. Мне так нравилось, как вибрирует его гортань под моими губами, как будто там бились и трепетали какие-то слова. А когда я добрался до маленькой ямки между ключицами, мне захотелось оставить свой след именно здесь. Я втянул нежную кожу губами. Он застонал беспомощно. А вот не впадай в романтический стиль, не носи рубашки с открытым воротом. Я полюбовался на будущий засос и чуть-чуть прикусил это место. Отлично получилось. Высокохудожественная работа. На этом можно было бы и остановиться. Но у него, оказывается, были на этот счет другие планы. На этот раз я даже ахнуть не успел, когда он подхватил меня на руки и почти бросил на довольно жесткую кушетку. И склонился надо мной, пытливо заглядывая в лицо.
Гарри III Я склонился над ним, вглядываясь в бледное лицо. Какой же он был красивый.
Когда спал. Банально? Ну и что, что банально. А сейчас он лежал рядом со мной. Розовые губы слегка улыбались, словно ему снилось что-то хорошее, не какое-то огромное счастье, а просто что-то, что радостно предвкушаешь, возвращаясь вечером домой. Так хорошо было лежать рядом с ним, под одним шерстяным одеялом в крупную красно-зеленую клетку и представлять себе, что это наш общий выходной, и можно спать сколько угодно. И я не прикасаюсь к его нагому телу, тепло которого чувствую даже на расстоянии всей кожей, совсем не потому, что если я его сейчас разбужу, все мгновенно закончится. А потому, и только потому, что хочу дать ему выспаться. Потому, что хочу лежать и смотреть, как он спокойно спит, положив одну руку на обнаженную грудь, а другую закинув за голову голову. Потому, что в любой момент могу обнять его гибкое нежное тело не с лихорадочной страстью, как обнимал вчера вечером, а со спокойной уверенной нежностью. И он проснется и будет сначала ворчать, потому что он соня и не привык рано вставать, но потом смягчится и позволит мне себя поцеловать. А потом заняться любовью. Медленно, спокойно, без сжигающей страсти, но с нежностью. И целоваться, целоваться, так, как будто больше ничего нет на свете, а потом остановиться, не потому, что надоело, а потому что хочется оставить чуть-чуть на потом. На сладкое. Самое сладкое, что только есть в мире. Вчера все было по другому. Совсем по другому. Вчера я опрокинул его на мою слишком узкую для двоих кровать, с которой мы чуть не свалились, потому что я, заглянув в его широко раскрытые глаза в нескольких дюймах под собой, совсем потерял контроль. Это была какая-то сумасшедшая, жадная, ненасытная нежность, заставлявшая меня прижиматься к нему всем телом, наваливаться, вжимая его в жесткий матрас. Обнимать. Тискать. Просто лапать. Потому что мне всего было мало. Но он не обращал внимания на грубость моих ласк. У него были совершенно безумные, до предела распахнутые глаза, губы шевелились, он что-то шептал, какие-то странные, невероятно нежные глупости, которые я никогда не ожидал от него услышать. Господи, кажется, он пару раз назвал меня рыбкой... или цыпленком? Не помню точно. Какой же он все-таки псих. Прекрасный, чудесный, восхитительный псих... Его руки бродили по моим плечам, настойчиво стягивая с меня рубашку. Он сильно прижался ко мне, когда приподнял бедра, чтобы я мог освободить его от брюк. При этом он совершенно безумно усмехнулся и сделал какое-то гибкое, змеиное движение, так, что я задохнулся от ощущения его напряженной плоти. Да, теперь я знаю, как пробудить страсть в его таком хрупком и одновременно сильном теле. Как он запрокидывает голову и тихо стонет, если трогать языком его маленькие соски. И какой у него горячий опытный рот и танцующий язык, умеющий плести узоры по моей коже. И какие глаза у него становятся, когда он обнимает стройными длинными ногами мою талию, приподнимаясь вверх, навстречу моим бедрам. И как сильно я его... - Поооттер… Ты чего? – уже проснулся. Он потер заспанные глаза кулаками и опять уставился на меня. – Сколько времени? Он рефлекторно потянул на себя одеяло, закутываясь по шею. - Половина десятого… - Черт! Уже?! Поттер, сколько нужно времени, чтобы добраться отсюда до «Дырявого котла»? - Ну, может, часа полтора или час, как повезет. Зависит от того, сколько машин на улицах… - О, нет, мне нужно… мне... срочно… - белокурая голова поднырнула под кровать в поисках одежды. – Поттер, ты… ты мне рубашку порвал! Как я в этом?.. - Да не дергайся так, – я ничего не понимал и от этого начинал испытывать легкое раздражение. – Дам я тебе рубашку. И такси сейчас вызову. Черт, только б не ошибиться и не позвонить в ту же контору, что вчера. Я представил себе, какими словами крыл нас таксист, безуспешно прождавший Драко на углу… Ой-ёй… Но, слава Мерлину, не оскудел туманный Альбион фирмами по извозу. Так что когда он спустя десять минут выскочил из ванной с влажными волосами и в моей рубашке, я уже мог сообщить, что машина ждет его внизу. Он так рванул с места, что чуть не убежал без денег, лишь в последний момент я успел ему их всучить. И только когда он взялся за
ручку входной двери, я, наконец, сообразил спросить: Он обернулся. Вот таким я
его и запомнил: светлая тень на фоне почти черного проема. Вас никогда не били водопроводной трубой по голове? Ну, тогда вы не поймете. - А, да... венчание... конечно. Ну, счастья тебе.
Драко IV Какой же он все-таки: Почему
я решил, что все изменилось? Малфой есть Малфой. В конце-концов, наверное,
нужно посмеяться над тем, что произошло. У человека венчание в полдень.
Он решил, что должен получить от последнего дня максимум. Наверное, я
должен быть польщен, что я в этот максимум вошел. Наряду со стриптизершей,
выскакивающей из торта. Какая разница: The End - Fanfiction - |