Прости его

Автор: Belegaer

Рейтинг: R

Краткое содержание: нужно простить, то, что простить невозможно.

Предупреждение: ПЕДОФИЛИЯ.

Дисклаймер: Не мое

- А пошел ты!..

- Гарри!..

Средних лет женщина в круглых очках укоризненно покачала головой

Черноволосый юноша несколько раз порывисто вздохнул, пытаясь вернуть утраченное равновесие духа. Он снял очки, зачем-то посмотрел сквозь их на серый тусклый свет, сочившийся сквозь полузадернутые шторы. Подышал на стекла, потер о рукав, еще раз посмотрел, снова подышал и протер.

Трое людей сидевших напротив него упорно ждали, что он скажет. Не надевая очки, он окинул их сумрачным взглядом.

- Нет.

- Почему?

Блондин в светлых джинсах попытался заглянуть в зеленые, затуманенные близорукостью глаза.

- Ты ненормальный, если можешь мне такое хотя бы предлагать. Минерва, я ухожу. Извините, ректор, у меня есть и другие дела помимо дискуссии с этим психом.

Не дожидаясь, разрешение зеленоглазый, черноволосый парень встал и вышел. В галерее у открытого проема окна он остановился, выдернул из кармана пачку сигарет, сделал попытку закурить. Когда у него в руках сломалась пятая спичка, к нему протянулись сложенные ковшиком ладони с маленьким огоньком внутри. Кончик сигареты затлел, в промозглом воздухе разлился пряный немного удушливый запах. Черноволосый, не благодаря, несколько раз глубоко затянулся. Он старался не смотреть на стоявшего перед ним блондина.

- Он умирает.

Повисло молчание, несколько минут они смотрели на облетающие с высокого клена листья. Было холодно, сыро и безнадежно.

- Ему совсем немного осталось. Врач говорит, пару недель, может быть месяц. Странно даже, он совсем не изменился. Все такой же. Злой как черт, ядовитый… Только говорить ему тяжело, слабый совсем.

Блондин говорил медленно, не глядя на того, к кому обращался. На его лице было безучастное выражение человека смирившегося со своим горем.

- Он очень хотел тебя увидеть.

Пауза казалась слишком тяжелой для его хрупкой фигуры. Она навалилась как неимоверный груз, такая же невыносимая как их общие воспоминания. Она ощутимо давила и Гарри не выдержал, ему показалось, что кто-то из них сейчас сломается.

- Ты его простил?

Легче не стало.

- Он умирает, - повторил блондин.

- Я не об этом спрашиваю.

Они опять помолчали. Снаружи, наконец, начался дождь, вяло собиравшийся с самого утра. Он был монотонный и усталый как слезы в подушку, как воспоминание о боли, унижении и стыде. О которых не расскажешь никому. Которые не поймет никто, кроме того, кто испытал нечто подобное. Их общие слезы.

- Ты ведь тоже его не простил. И не забыл.

Это не был вопрос, это было утверждение. Гарри говорил, не выпуская сигареты из зубов, от того слова звучали чуть невнятно. Но Драко понял. Бледно-голубая ткань на бедрах натянулась сильнее, он сжал кулаки в карманах.

***

Тогда тоже шел дождь. Он стоял вот так же у окна. Только в другой галерее, ее отсюда даже видно. Вон там, на первом этаже рядом с большим кустом боярышника. Он стоял и боялся пошевелиться. Не потому, что было больно (хотя было очень больно). Просто ему казалось, что если он шевельнется, то влажный воздух, остужавший его пылающее лицо, и позеленевшие камни парапета и тишина пустого коридора окажутся сном. Сном, который он увидел, потеряв сознание. Что он откроет глаза и поймет, что ничего не кончилось. И не кончится никогда.

А вернется действительность. Страх. Нет, ужас, от которого тело становится как ватное и который сковывает лучше всяких цепей. Ужас, от которого некуда деваться, когда высокая, кажется, под потолок фигура в одну минуту ставшая совершенно незнакомой, придвигается к тебе, закрывая собой весь мир, а из черных глаз исчезает все человеческое. Ужас, от которого мутится зрение и тоненько звенит в ушах, душащий, перехватывающий горло судорогой, ни вздохнуть, ни взмолиться, ни закричать от боли.

Вес чужого тела, притиснувшего его к волглым простыням. Тяжесть, выдавливающая из легких последний воздух. Тяжесть, которую невозможно выдержать, которая просто раздавит его как жалкого мышонка как жука угодившего под каблук великана. Тяжесть, которая превращает мир в кошмар, а время делает бесконечным.

И еще запах чужого пота, и хриплое дыхание и сильные руки, вцепившиеся в тонкие, хрупкие плечи. И черные сальные волосы, лезут в лицо, душат. И срывающиеся временами с тонких бледных губ слова, непонятные и от того еще более страшные.

И боль, боль, боль. Беспредельная, нестерпимая, разрывающая. Непоправимо калечащая. Боль, боль, боль.

И сильнее ужаса, невыносимее тяжести, мучительнее самой боли – стыд.

Стыд, который не дает кричать.

Стыд, который не позволит никому рассказать.

Стыд, который заставляет глотать слезы, чтобы спрятать их в себя, чтобы никто не узнал, никто.

Ну, может быть, кто-то, кто вышел из того же ада.

***

- Прошло десять лет. – Светлые глаза по-прежнему вглядывались в дождь за окном.

- Девять с половиной.

Голос как стекло, слова как бусины лет в четках жизни. У черноволосого парня другие воспоминания, его ужас боль и стыд, не серые как осеннее небо, как стылый октябрьский дождь. Его воспоминания окрашены в зеленый цвет молодой листвы. Но от этого они не становятся легче.

- Как он мог с нами так поступить. Мы же были детьми. Двенадцать лет. Он должен был защищать нас и заботиться. Почему он это делал?

Блондин пожал плечами, обтянутыми потемневшей от влаги шерстью. Он начал задавать себе этот вопрос раньше и раньше понял, что на него нет ответа.

- Так, ты простил его?

- Ему я сказал, что простил.

- И он поверил?

Плечи под отсыревшим свитером опять передернулись. Непонятно, это ответ или просто нервный тик.

Они делили воспоминания, они делили боль, ужас и стыд. От этого не становится легче. Даже наоборот. Но они все равно делили. Разделят и теперь.

- Я приеду послезавтра. Раньше не могу, у меня дела.

Их общий стыд умирает, может быть, он не проживет три дня.

Может быть, не потребуется лгать и притворяться, что простил то, что простить нельзя.

The End

- Fanfiction -