Любовь свободна!

Pairing: HP/DM

Рейтинг: PG - 13

Жанр: romance, юмор

Примечание: Некоторое время назад Селия нарисовала чрезвычайно неприглядную картинку нравов Колдовского мира. Мы с уверенностью заявляем, что все совсем не так, брак является одним из наиболее важных устоев общества магов. А супружеская измена там дело исключительное…

Краткое содержание: В Колдовском мире человек? повинный в прелюбодеянии? рискует очень сильно нарваться.

Disclaimer: все ниже изложенное честно свистнуто у Д.К. Роулинг, В Шекспира и составителей Законов XII таблиц.

Часы на Биг-Бэне пробили полночь. Томно вздохнув, Англия повернулась на другой бок и погрузилась в сладкий четвертый сон.

По Лондону сновали машины, горели фонари, вспыхивал и гас неон казино и ночных клубов, но здесь, в предместье, было тихо и пусто. Покой благонравных подданных Британской короны не нарушало ничто… кроме внезапно раздавшегося в ночи хлопка (прямо посреди улицы из воздуха образовался черноволосый молодой мужчина) и громкого голоса, с пьяной непосредственностью процитировавшего великого Шекспира.

- О женщины, имя вам… черт, как же дальше… Офелия, сомкни ты челюсти, тяжелые, как мрамор, и в монастырь… Нееет, это не оттуда… А, блин, какая разница, все они… оххх…

Мужчина споткнулся на совершенно ровном месте, остановился и с блаженной улыбкой обратил свой взор к высокому, темному ночному небу. Не увидев там ничего, достойного внимания (для инопланетных тарелочек летный сезон еще не наступил), вдруг захихикал и, не обращаясь ни к кому конкретно, доверительно сообщил:

- Кого соединил Господь, да не разделят люди…

Настроение Гарри Поттера (а это был именно он) можно было понять, но не простить. Всего часом раньше они с Роном отчаянно цеплялись за плечи Невилла, рвавшегося из их рук с надсадным криком: «Убью!!! да пустите меня, я ее убью!..» Парватти Лонгботтом прижималась к стене и бормотала: «Нев… не нервничай так… Нев… тебе вредно… у тебя удар будет… Ребята, держите его крепче!».

Конечно, Гарри было жаль растяпу Лонгботтома. И он знал, что по всем вековым законам магического мира обманутый супруг имеет полное право осуществить свои угрозы. Но убийство после плотного ужина наблюдать не хотелось…

Да и детей жалко… Останутся при одном живом родителе – что-то Гарри не верил, что с невилловой внешностью и репутацией женоубийцы он сумеет найти себе еще одну дуру. Да и Парватти тоже можно в чем-то понять – попробуй-ка с таким супругом устоять перед ангельским ликом златокудрого Колина Криви.

Личико-таки изрядно перекосило, когда перед Невиллом и гостями открылась чарующая картина, достойная кисти Рембрандта: полуобнаженные тела, сплетающиеся на диване, приникший к алым устам Амур, дарующий долгожданное прощение своей Психее… Или то была скульптурная группа?

В искусстве Гарри никогда не был силен, а спросить у присутствовавших при сцене искусствоведов возможности не представилось (по понятным причинам).

Ибо Колин Криви, увидев посеревшее лицо не оценившего художественной красоты происходящего обманутого супруга, перемахнул через подоконник пустого кабинета, ставшего убежищем преступной любви и канул в жаркий сумрак июльской ночи. И Гарри его понимал.

Законы магического мира не ограничивали месть рогоносца никакими границами. В 1924 году Амелию Паркинсон сожгли на костре за супружескую измену (кто вам сказал, что ведьмы не горят? Джоан Кэтлин Роулинг? И вы ей поверили?), при этом Гордон Паркисон стоял рядом и приговаривал: «Так тебе, шалава! Так тебе, распутница!». Через три дня после этого он женился на Розалии Буллстроуд и удочерил всех ее девочек, осиротевших после вспышки Авады, настигшей папашу-прелюбодея в кровати Амели.

Злые языки поговаривали, что две их трех бывших Буллстроуд были вылитой копией приемного отца, но мало ли что люди скажут.

Конечно, сейчас непростительные заклятья применялись не так уж часто… Последний раз, получается, лет восемьдесят назад… Но ведь все рано или поздно случается снова, не так ли?

Сам Гарри вообще-то был против столь радикальных мер. Нет, супружеская измена – это, конечно, ужасно. Нарушить клятву… Обмануть доверие… Он никогда не смог бы так поступить… ну… почти никогда… ну, может, в невозможных обстоятельствах… Иногда ему приходило в голову что… Нет, нет, это абсолютно нереально.
И потому Гарри был железобетонно верен своей жене.

И все же установленное законом наказание - это слишком. Он не мог от чистого сердца осудить Колина, бросившего все и трусливо сбежавшего, оставив бывших сокурсников разбираться с семейными проблемами четы Лонгботтомов. Когда первый позыв к убийству у Невилла прошел, друзья отпоили его коньком (попутно и сами порядком приняв на грудь), наперебой утешая сомнительными сентенциями типа: «Все они стервы», и тихо разаппарировались по домам.

Остался один Рон. Самое интересное, он сам вызвался. Когда же Гарри спросил, не заждется ли его Флер, сидящая дома с маленьким ребенком, рыжий криво ухмыльнулся и бросил странное: «Слишком рано…». А потом посоветовал Гарри послать домой сову с предупреждением, что вернется раньше назначенного срока (прием должен был закончиться в два).

Лучший аврор Департамента особо опасных преступлений только пожал плечами.
Странные все эти потомственные колдуны. О чем предупреждать-то? Страдающая мигренью Лаванда вряд ли оценит, если сова разбудит ее посреди ночи потрясающей новостью о незапланированном возвращении супруга после аж четырехчасового отсутствия.
Бедняжка так страдает от приступов головной боли… на прошлой неделе Гарри тоже пришлось идти на день рождения Билла Уизли без нее. Мигрень – серьезная болезнь. Неизлечимая…
Последние полквартала Гарри провел в размышлениях о страданиях, выпадающих на долю несчастных женщин. А он-то, скотина, не уделяет ей достаточно внимания, задерживается допоздна на работе, да и сейчас вместо того, чтобы аппарировать прямо к крыльцу, тащится еле-еле прогулочным шагом, будто не хочет возвращаться домой…

Теперь-то уже поздно, Лав наверняка спит, но с завтрашнего дня…

Спит? Гм… а что это за свет теплится в окнах спальни? Неужели ей стало хуже? Встревоженный и недоумевающий Гарри поспешно распахнул дверь и влетел в темную прихожую.

И… как всегда налетел на вешалку из рогов китайского водяного дракона. Свадебный подарок Сириуса с грохотом рухнул вниз, сорвавшись с ненадежного гвоздя. Надо быть Блэком, чтобы догадаться подарить крестнику на свадьбу рога (пусть даже они очень похожи на оленьи, пусть даже это фирменный знак семейства Поттеров!)… И надо быть Драко Малфоем, чтобы осмелиться прилюдно пошутить на этот счет, зная бешенный характер Мальчика-Который-Выжил… А теперь уже далеко и не мальчика, но мужа с весьма крепкими кулаками и низким порогом обидчивости.

С полминуты Гарри барахтался в куче тряпья, поминая черта и почившего Волдеморта в одном предложении и безнадежно пытаясь выпутаться из вороха мантий и плащей. Под руки ему все время попадалась белая, обтянутая шелком маска.

- М…милый… т-ты уже в-вернулся?

Судя по всему, Лаванда чувствовала себя действительно неважно. Во всяком случае, голос ее дрожал и прерывался. Гарри мрачно подумал, что стоило воспользоваться Камином и оказаться сразу здесь, внизу, избегая рогатой ловушки у входа. Он плюнул на наведение порядка и, прихрамывая, поспешил по лестнице наверх, в тускло освещенную свечами спальню. Открывшееся перед ним зрелище заставило его в изумлении распахнуть глаза.

- Эээ… Лав, тебе хуже? Может, нужно врача…

Или сразу психиатра. Мигрень, наверное, до бреда доводит.

А иначе как объяснить тяжелый черный парик и раскраску а-ля Клеопатра? И что это за белье???

Лаванда, заметив внимание мужа к своему экстравагантному наряду, поспешно потянула на себя простыню, пытаясь прикрыть просвечивающее сквозь два клочка черного кружева белое тело.

- Ну, понимаешь… ночью так душно… Я совершенно измучилась… а эти вещи, они такие легкие, такие удобные! Дают доступ возду ~ все такое... Сам попробуй!

Ага… и разрезы в самых интересных местах, это, наверное, для вентиляции. В жару самое оно. Гарри обалдело покрутил головой. Затем его взгляд упал на маленький столик, стоявший рядом с изголовьем.

- Лав! Ты что, пила? – изумился Поттер, обвиняюще указывая на почти пустую бутылку коллекционного шампанского, одну из купленных им несколькими днями раньше для своего дня рождения. В нем начал зарождаться праведный гнев. Это было очень, очень хорошее шампанское! Он заказывал его прямо из Франции, ведь на приеме должен был оказаться младший Малфой, и Гарри не собирался давать ему повод кривить в ухмылке его узкие, тонкие, бледно-розовые… Так-так, стоп.

- Я-а… да-а… у меня голова болела… просто невозможно. Такой кошмар! Тебе этого никогда не понять! Немного шампанского в таких случаях, говорят, помогает…

Немного? Гарри поболтал тем, что осталось в бутылке, и поднес горлышко к губам. Хватило на один не особенно большой глоток. Н-да… А почему это, интересно, на столике стоит два бокала? Вон второй притаился за вазой с сильно ощипанной гроздью винограда.

- Лаванда?

Проследив взгляд мужа, миссис Поттер отчаянно зарделась:

- Ох, милый… Я даже не знаю, как это случилось… Кажется, я достала сначала один… потом задумалась, достала второй… Потом…

Дальше Гарри уже не слушал, он присел и начал выпутывать ногу из какой-то широкой черной тряпки, прицепившейся к нему, когда он воевал с вешалкой в прихожей. Тряпка была странно приятная на ощупь… Да это же чистый шелк…

Ничего себе тряпочки у них в хозяйстве попадаются! Гарри развернул и встряхнул дорогую материю, потоком полившуюся вниз. Такой покрой он определенно где-то видел. Причем совсем недавно…

Широкие, колышущиеся при ходьбе складки, нежная ткань струится вдоль стройного тела, словно стекая с покатых плеч… Мягко ложится вокруг тонкой талии, изогнувшейся в полуобороте… Ясно обрисовывает узкие бедра, упругие ягодицы и упоительно длинные ноги, когда Драко… Малфой?!!

Ну да. Всего несколько часов назад, в самом начале вечера, Гарри обратил внимание на очередную ультрамодную обновку самого многообещающего сотрудника Департамента общественных связей. И сразу же после торжественной части Малфой куда-то исчез. Гарри тогда еще подумал… Впрочем, неважно, что он там подумал. А вот что важно, так это…

- Лав, как это тут очутилось??

- Ой… Гарри, это… подарок. Я сегодня как раз купила, специально тебе на день рождения. Мне показалось, что эта мантия именно то, что тебе нужно…

Хм… Однако, маловат подарочек. В плечах будет узок, да и короток, пожалуй… Странно, Лаванда не помнит размеры своего супруга?

- Спасибо, конечно. Замечательная мантия… Да… Прекрасная. Только что же ты ее в прихожей повесила… Ее в шкаф надо. Аккуратно…

- Гарри, подожди!

Поздно. Поттер уже распахнул дверцы и протянул в темную утробу гардероба руку, нащупывая ею свободную вешалку… А нащупал нечто совсем другое. Шелк, нежный, гладкий… Только шелк разве бывает теплым и… живым?!! Пальцы опытного аврора мгновенно сомкнулись на подозрительном предмете и рванули его к себе.

***

- Ну, Малфой, а теперь назови мне десять причин, по которым я не должен тебя убивать.

Голос аврора звучал задушено. Душила его ярость. Что, из всего многомиллионного мужского населения Англии Лаванде больше некого было выбрать?!! Ей обязательно надо было выбрать этого лживого, слащавого ублюдка, на которого вешается две трети женского персонала Министерства? Он ясно представил их вдвоем в постели… Ооо! Он убьет их сейчас, и любой суд его оправдает!

Малфой это прекрасно понял. Он съежился под яростным взглядом зеленых глаз и попытался слиться с дверцей шкафа. Светлые волосы растрепались, белая крахмальная рубашка разошлась по плечевому шву… Неее, бить его Гарри не бил (во всяком случае, пока), просто отобрал палочку (зачем Экспеллиармус? Руками отобрал, руками. Заодно поблагодарил себя за то, что поставил в свое время в доме антиаппарационный барьер. Дорогая штука, но вот гляди ж ты, окупилась). Слизеринец взбрыкнул пару раз, но по физической подготовке до аврора Министерства ему было далеко.

Так что Поттер, чувствуя себя хозяином положения, еще разок прошелся по комнате, кидая косые взгляды на пойманного Казанову.

- Начать можешь с мольбы о пощаде.

Малфой упрямо наклонил голову. Просить пощады он явно не собирался. Гарри был слегка разочарован. Зрелище гордости Слизерина, ползающей перед ним на коленях с мольбой в огромных серых глазах, а может быть, обнимающей его ноги… Это бы компенсировало (частично) осквернение его супружеского ложа…

- Какая же ты сволочь, Малфой, - горько сказал гриффиндорец, поняв, что спектакль с коленопреклоненным Серебряным Принцем увидеть ему явно не придется. - Ну, что ж, ты сам решил. Традиции - они превыше всего… Раз просить прощения ты не хочешь, начнем, пожалуй, с Круациатуса…

- Поттер, погоди! Это несправедливо!

Гарри тут же подавился следующей фразой. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что Малфой начнет взывать к его чувству справедливости. Ему как раз казалось, что ситуация предельно ясная… По крайней мере, в отношении этого сладкого мерзавца.

Разбирательство с Лавандой, запертой в смежном со спальней кабинете, разгневанный супруг отложил на потом. Он еще не решил, как с ней поступит. Но вот в отношении слизеринца… он чувствовал себя вправе на все! На что, в конце концов, придуман Магический Кодекс???

- Малфой, тебе ли говорить о справедливости! Я могу разнять тебя по частям, и Кодекс будет на моей сторо…

- Мерлин! Поттер, Кодекс приняли в шестьсот тридцать четвертом году и с тех пор в него внесли всего две поправки… Ну, по крайней мере, в раздел брачного права. Ты бы еще на Хартию Салазара Слизерина сослался… Поттер, ты же современный человек, как ты можешь жить по таким устаревшим законам?!!

Гарри покосился на вдохновенно вещавшего Малфоя с невольным уважением. Сам он вряд ли бы так лихо вспомнил дату принятия Кодекса и в более благоприятных обстоятельствах… Ничего не скажешь, эрудирован хорек. И оратор хороший. Язык у него всегда был здорово подвешен.

Не то что у него… Гриффиндорец с горечью подумал, что именно так вот проникновенно и страстно Малфой подкатывался к Лаванде… С таким влажным блеском в глазах твердил, что сходит с ума… Так глядел, не отрывая взгляда, пристально и пылко…

Гарри вдруг ощутил острую обиду на жену. Какое право она имела это слушать? С какой стати Малфой говорил это ей?

А Малфой продолжал страстно убеждать:

- Седьмой век! Средневековье! Мы мним себя цивилизованными людьми. И при этом руководствуемся такими дикими нормами! Это же ненормально! Ты же понимаешь, Поттер?

Гарри понимал, но ему это совершенно не нравилось. Мало того, что Малфой возражал против совершенно законного права Гарри спустить с него шкуру, так еще и делал это столь… убедительно… Против воли Гарри даже начал возражать (момент для разнятия на куски был безнадежно упущен):

- Ты, Малфой, ври, да не завирайся. Ты еще скажи, что черную магию надо узаконить…

Слизеринец легко отмахнулся от этих возражений, пренебрежительно скривив узкие губы… Нежные губы… влажно поблескивающие губы… Неожиданно заинтересовавшись его аргументацией, Гарри шагнул вперед, чтобы лучше видеть.

- Ну, Поттер, ну причем здесь черная магия? Черная магия – это во вред обществу, а любовь… Это такое прекрасное чувство - любовь! Ее нельзя контролировать, нельзя загнать в пошлые рамки семьи и быта! Ради любви изобретались заклинания и зелья, она всесильна и сметает все предрассудки… Ты просто встречаешь человека и понимаешь, что вы созданы друг для друга…

Гм… а блондинчика эта тема, похоже, здорово задевала (или этот взрыв лирических излияний подстегивается страхом перед обманутым мужем?)… Вон он как раскраснелся. То есть не то, чтобы раскраснелся, но… Розовые пятна на обычно таких бледных щеках… Ярко сверкающие глаза… Острый розовый язычок, которым Малфой, волнуясь, проводил по пересыхающим губам. Зрелище завораживало. Гарри сделал еще шаг в сторону слизеринца…

- Ты только представь, Поттер, что однажды ты осознаешь, как какой-то человек стал для тебя важнее всего на свете… Ты неожиданно понимаешь, как он прекрасен… И тебя необоримо влечет к нему... Это выше твоих сил – сопротивляться… Ты представляешь?

Ага. Очень даже запросто. Ободренный его вниманием Малфой увлеченно продолжал, проникновенно заглядывая подошедшему уже совсем близко гриффиндорцу в глаза:

- Ты пойми, ведь полюбить кого-то совсем не значит его оскорбить. Наоборот, это проявление твоего уважения и восхищения этим человеком… Неужели ты позволишь каким-то нелепым предрассудкам встать между вами?

- Угу, а трахаться с чужой женой - это тоже проявление уважения?

Сейчас слизеринец смотрел на оскорбленного супруга снизу вверх, потому что тот стоял прямо перед ним, вплотную, можно сказать. Малфой чувствовал себя весьма неуютно, но инстинкт самосохранения заставил его продолжать попытки переубедить никак не желающего расставаться с предрассудками аврора:

- Поттер, не будь ребенком! У тебя какие-то совершенно отсталые взгляды. Секс - это неотъемлемая часть любви. А такие святоши, как ты, делают из самой естественной и прекрасной вещи на свете непростительное преступление! И ведь, что характерно, сами от этого и страдают! Ну неужели тебе никогда не хотелось…

- Ну, почему же никогда…

- Ой! Поттер, что…

Естественно? Прекрасно, говоришь? О’кей…

Плечи Малфоя, казавшиеся такими хрупкими на вид, на ощупь оказались приятно упругими и в меру мускулистыми. Затрещала, расползаясь, крахмальная рубашка… Руки обманутого мужа быстро поползли по спине гнусного обольстителя и осквернителя семейного очага вниз, пока не сомкнулись на округлых ягодицах. Естественно и прекрасно? Что ж, пожалуй.

Ощущение от тесно прижатых к телу Гарри бедер любовника жены было действительно очень… очень… А реакция зеленоглазого аврора на это прикосновение оказалась самой что ни на есть естественной… Ммм… натуральной, можно сказать… Ощутив эту реакцию, обольститель испуганно ойкнул и зажмурил глаза… Ах!.. золотые ресницы… розовые, чуть приоткрытые губы, за которыми соблазнительно белеет ровная полоска зубов… учащенное дыхание…

Нет, не просто прекрасно… божественно… Надо только следовать естественным стремлениям… И Гарри впился в манящий рот поцелуем, позволив себе быть грубым и почти жестоким. Министерский донжуан пискнул и задохнулся от потрясения. Нежное горло… гладкие плечи… Хрупкие, сильно выступающие ключицы и маленькие кружочки сосков… На мгновение гриффиндорец приостановился.

Как-то это… Ну, так сразу…

А что такого? Секс - неотъемлемая часть любви.

Продолжая терзать бледную кожу частыми резкими поцелуями, Гарри подхватил ошеломленного любовника жены под коленки и зашвырнул на кровать, застеленную (ну, Лави, ну, погоди!) шелковыми простынями. Притиснув соблазнителя к скользкой ткани так, что у того перехватило дыхание, Гарри зловеще ухмыльнулся (у Малфоя панически распахнулись глаза) и страстно прошептал в приоткрытые влажные губы соперника:

- Молилась ли ты на ночь, Дездемона?

***

- Мать твою! – высказалась Лаванда Поттер.

Она еще раз пнула запертую дверь. С тем же результатом, что и прежде. Те двое в соседней комнате даже не заметили. Мать твою трижды и четырежды! У нее не было даже палочки, чтобы наложить заглушающее заклинание!

Эти стоны… вздохи… вскрики… Кто бы мог подумать, что звукоизоляция, за которую они заплатили пять сотен монет, окажется такой ненадежной.

А если чего-то и не было слышно, то воображение услужливо заполняло этот пробел.
Миссис Поттер словно наяву видела широкую кровать (супружеское ложе, кстати говоря!), раскиданные в стороны подушки, мускулистое загорелое тело мужа, нависшее над бледным нежным телом ее (ее, между прочим!) любовника… И Малфой… длинные стройные ноги широко разведены, голова откинута и беззащитная шея подставлена жадным губам, светлые волосы разметались по подушке… Грубые ласки срывают рыдающие стоны с искривленных розовых губ…

Дааа… а вот с женой Поттер никогда не был так… неутомим и активен. А Драко?! Ей никогда не удавалось вырвать у него ТАКИЕ стоны. Ах, мерзавцы!

Она не хочет этого слышать, не хочет этого знать!

Миссис Поттер сильнее прижалась ухом к стене. Что… что они там вытворяют? Нет, это просто возмутительно! Попрание всех моральных устоев и нравственных принципов, мерзкое предательство, измена, АДЮЛЬТЕР! Он что, собирается трахнуть Малфоя в кровати собственной жены?..

Не собирается… Он уже… Крики стали громче, высокий, богатый модуляциями голос взвился вверх в всхлипе: «Гарри, Гар…ри!», а низкий что-то успокаивающе забормотал, затем стоны превратились в мычание, и миссис Поттер поняла – Драко зажимают рот поцелуем… Вот подонки! Хоть бы потише были!

Перестав дышать, оскорбленная супруга сумела расслышать затихающий скрип пружин… Затем на нее упала тишина, и только ходики в кабинете тикали, поводя из стороны в сторону кошачьими глазами.

Молодая женщина сползла вдоль стены на пол, тяжело переводя дыхание… Она отомстит… Она отомстит жестоко… страшно… Обоим… В какой салон красоты ходит Панси Малфой? Брюнеточка – пальчики оближешь!

***

Драко проснулся, но глаза пока не открыл. Ему всегда было трудно приходить в себя по утрам… А уж когда приходится делать это в чужой постели… В полусне он с тоской подумал, что опять придется что-то говорить женщине, лежащей рядом… не любил он таких утренних пробуждений. И почему все эти курицы, разок перепихнувшись на стороне, сразу воображают себя госпожой Бовари?

А у него, между прочим, все тело ноет… Заездила совсем…

Драко осторожно пошевелился, открыв глаза… Сонная расслабленность слетела с него моментально при виде черноволосой головы, зарывшейся в подушки рядом.

События вчерашнего вечера тут же всплыли в памяти с пугающей быстротой.

Слизеринец задохнулся от ужаса и одновременно вспыхнул от смущения. Ну и влип же он… По уши. Это ж надо было так попасться! Ох, что было-то…

Но тогда Поттер был пьян, а вот что он сделает с любовником жены, протрезвев… да с похмелья… Крадучись, Драко собрал разбросанную по полу одежду и тихо двинулся к двери.

- Малфой! – прозвучал холодный голос, когда он уже положил было руку на круглую медную ручку и мысленно поздравил себя с удачей. – Куда-то торопишься?

Поттер сидел на постели и смотрел на Драко в упор. Утренние лучи обливали золотом его загорелый торс, выгодно подчеркивая выпуклости мышц и плоский мускулистый живот. Драко с трудом отвел взгляд и сказал, стараясь собрать всю отпущенную природой беззаботность и легкость:

- И тебя тоже с добрым утром, Поттер. Ну, ладно, мне пора. Приятно было пообщат…

В Министерстве говорили, что зеленоглазый аврор творит настоящие чудеса при захвате преступников… Сейчас Драко мог убедиться в этом на собственном опыте. В смысле, в том, что захват у гриффиндорца и вправду особенный.

Он не успел даже осознать, как это получилось, а уже лежал поперек кровати, и сверху его придавила груда рельефных мускулов, обладающих к тому же настойчивыми губами и парой горячих сильных рук, по-хозяйски расправившихся с неуверенным сопротивлением… А потом…

- Поттер!.. Ой! Мы не должны этого делать… Ой-е-ееей! Мы же мужчины!

- А женщина этого с тобой сделать и не смогла бы… Да не дергайся ты так… Секс – это естественная… часть… любви… Удачно… что мы работаем… в соседних отделах… Я буду приходить… к тебе в кабинет… и… Каждый день… два раза в день… ммм… какой же ты сладкий… нет, пожалуй, три…

- Гаааарри… Ооо… Оооо… Боже мой!.. Гарри… мы не сможем… я женат…

Гриффиндорец на мгновение прекратил свои размашистые движения и, приподнявшись на локтях, с нежной улыбкой заглянул в глаза распластанного под ним Малфоя:

- Забей на эти средневековые предрассудки, солнышко! Любовь свободна!

- The End -

- Fanfiction -

Сайт создан в системе uCoz