Время не ждетАвторы: Belegaer Pairing: Гарри/Драко Рейтинг: R Жанр: romance. Disclaimer: все персонажи данного произведения заимствованы из цикла романов Дж.К. Роулинг. Размещение: с разрешения автора. Глава первая. Подарочек ко дню рождения
31 июля
- Поттер, ваш героизм производит впечатление, но… - Гарри, не волнуйся, все будет в порядке, ты справишься! - Слушай, если ты не уверен, ты еще можешь передумать… Гарри отмахнулся разом от всех четверых, включая Люпина, который вообще не произнес ни слова, а только ласково понимающе улыбался. Так, собраться (о Мерлин, как же он на это согласился?), сделать несколько глубоких вздохов (и что теперь спрашивается, будет?), постараться изобразить мягкую приветливую улыбку (ну одно утешает, Гермионе придется куда хуже!) Вот наконец-то здравая, успокаивающая мысль! Теперь он готов к испытаниям. Гарри Поттер, Который-Выжил-Не-Смотря-Ни-На-Что (хотя, похоже, еще не все потеряно), решительно шагнул к дверям магазинчика «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». В обращенных ему вслед взглядах Снейпа, Гермионы, Рона и Люпина отразилась сложная гамма чувств, от раздражения, до восхищения и глубокого сочувствия. В глубине лавки на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими, чуть резковатыми чертами лица. Мадам Малкин суетилась вокруг, подгоняя по росту черную мантию. Юный волшебник (о Мерлин, ему действительно одиннадцать лет!), к облегчению Гарри, выглядел сумрачно, но спокойно. - Привет! Гарри с трудом выдавил из себя это слово. Мальчик, стоящий на скамеечке пристально уставился на его шрам, и Поттеру немедленно захотелось прикрыть свою «особую примету» ладонью. - Значит это, правда? – осведомилось сероглазое вейлоподобное существо (неужели он и правда был такой хорошенький?) не размениваясь на приветствия. – Мне сказали, что вы знаменитый Гарри Поттер. - Верно – нашел в себе силы кивнуть Гарри. - А я Малфой, Драко Малфой. Гарри закашлялся, чувствуя, что сейчас зайдется в истерическом хохоте. Малфой покосился на него чуть неодобрительно. Но затем все же протянул руку, величественным исполненным грации жестом. Гарри сделал вид, что не заметил этого. Ну, уж нет, еще не хватало рукопожатиями обмениваться с этим маленьким паршивцем. Он просто подхватил легонькое тело под мышки, поднял его на вытянутых руках и поставил на пол. Драко Малфой не покраснел, но на его бледных щеках появились розовые пятна. У Гарри появилось неприятное ощущение, что все это он уже где-то видел. - Эта мантия готова, остальные вещи я пришлю вам домой мистер Поттер – Мадам Малкин сочувственно заглянула Гарри в глаза – Удачи вам. До свиданья Драко! Строго говоря, вежливее было бы выйти из магазина на улицу. Но там были Снейп, Ремус, Рон, Гермиона… Поэтому Гарри, извинившись перед мадам Малкин поднял Драко на руки. Невольно задохнувшись от массы светлых волос закрывших ему лицо (интересно они у него всегда были таким мягкими?) он аппарировал прямо из магазина к себе домой. Все, началось! *** 26 сентября
- Не могу не отметить Поттер, что вижу в этом некую высшую справедливость. Гарри хмыкнул, продолжая смотреть на языки пламени в камине (несмотря на теплый сентябрьский день в подземельях было холодно). Впрочем, столь незначительное проявление внимания со стороны бывшего студента ни сколько не расстроило профессора алхимии. Он протянул один стакан со скотчем Поттеру, другой – Люпину, и продолжил: - Все это сильнейшим образом напоминает мне о событиях двенадцатилетней давности. То, что сейчас на моем месте находитесь вы, придает ситуации определенную пикантность, но в сущности ничего не меняет. У Дамблдора, кажется, выработалась привычка подкидывать капризных, слишком много понимающих о себе сирот-магов именно тем, кто меньше всего в этом заинтересован. Гарри сердито сверкнул глазами на Снейпа. - Не вижу никакого сходства между моими отношениями с вами и тем, что сейчас случилось со мной. Если вы считаете, что у меня в этом возрасте была мания величия, то для того, что вытворяет Драко, вообще еще названия не придумали. Что касается капризов… ну, капризами это назвать трудно. Он просто-напросто меня ненавидит и делает все, чтобы превратить мою жизнь в ад. Знаете, что он недавно отколол? Он опять начал дерзить, я решил его наказать и отобрал метлу, так он заявил, что когда вернется Темный Лорд, он сделает со мной то же самое, что сделали с Драко и уж тогда то он мне покажет… Снейп в свою очередь хмыкнул, Ремус грустно улыбнулся. Но Гарри совсем не было смешно: - Слушайте, а может, вообще вся эта затея была ошибкой? Он же, по-моему, стал еще хуже, чем был… - Гарри, ну ты же помнишь, почему на это пошли. После перехода дементоров на сторону Темного властелина, надежной тюрьмы для магов-преступников не стало, но нельзя же было снова ввести смертную казнь. – Ремус содрогнулся. – Поэтому и был придуман хронореверс. - Вот-вот Поттер и позвольте напомнить вам, что к Драко Малфою этот вид наказания был применен именно по вашему настоянию! Совершенно логично, что именно на вас была возложена обязанность, воспитывать этого сироту. - Он не сирота! К сожалению… - Ну, учитывая состояние, в котором сейчас находится Люциус, считать, что у Драко полноценная семья не приходится. Как бы не были слабы ваши педагогические таланты, Поттер, больше возложить эту задачу не на кого. - Наверное, одиннадцать лет это слишком много, он уже сложившаяся личность – Гарри невольно поежился, вспомнив, что это за личность. – Может, если бы его вернули в прошлое не на двенадцать лет, а скажем до семилетнего возраста, как его… - Гарри, это решение принял Дамблдор, он считает, что именно в возрасте одиннадцати лет в жизни Драко произошло некое событие, толкнувшее его в ряды Упивающихся смертью. И твоя задача воспитать его с этого момента таким образом, чтобы это событие вновь не произошло! - Кстати, вы Поттер, должны еще спасибо сказать, что Министерство согласилось на применение Заклятия Акселерации. Благодаря этому Драко вновь достигнет реального возраста всего через двенадцать месяцев. В противном случае вы оказались бы в роли опекуна на многие годы. Не то что я был бы против, вы могли бы на своем опыте ощутить всю прелесть воспитания подростка, который тебя искренне ненавидит и подозревает в самых черных замыслах, но… - Если вы, профессор Снейп, опять намекаете на наши с вами отношения, то совершенно напрасно. Во-первых, я вас не ненавидел! – Снейп выразительно приподнял брови. – Ну, во всяком случае, не так сильно ненавидел, как Драко меня! Во-вторых, вы не были вынуждены жить со мной в одном доме. Мерлин величайший! Да я даже не был студентом вашего факультета! И, в конце концов, я все же не Драко. Я никогда не был таким сводящим с ума высокомерным маленьким паршивцем как он! *** Гарри остановился на пороге гостиной. Прежде чем войти он хотел убедиться. что ничего катастрофического в его отсутствие не произошло. Разумная предосторожность. Но все выглядело достаточно мирно. Хагрид безмятежно дремал в кресле, тяжелый фолиант свалился ему на колени. Гарри невольно почувствовал угрызения совести. Ему не следовало взваливать на Хагрида необходимость присматривать за Драко, это целиком и полностью обязанность самого Поттера. К тому же поездка оказалась фактически бесполезной. Если не считать, конечно, того факта, что Гарри получил редкую возможность отдохнуть от своего подопечного и пообщаться со старыми друзьями. (Да, друзьями! В сравнении с Драко даже Снейп казался близким и родным.) Сочувствие он получил, а вот совет как воспитывать юного Малфоя – нет. Надежда на помощь со стороны Снейпа и Люпина (они же школьные учителя, тьма их забери!) оказалась столь же призрачной, как и на книги по педагогике, которые заботливо подобрала Гермиона. Весь первый месяц, Гарри еще пытался их читать, но затем пришел к выводу, что либо педагогика это лженаука похуже Предсказаний, либо авторы этих книг никогда не сталкивались с таким феноменом действительности как Драко Малфой. Не исключено впрочем, что верно было и то и другое предположение. Педагогика действительно была бессмысленным набором слабо связанных между собой сентенций, а Драко во истину уникален. Гарри невольно засмотрелся на воспитанника, прилежно склонившегося над альбомом. Поттер помнил, что в своем предыдущем воплощении наследник Малфоев любил играть на лютне и обладал великолепным голосом. Желая сделать ему приятное, опекун нанял учителя и купил ему инструмент. И… разумеется, эта его инициатива встретила такое же глухое сопротивление как и любая другая! Драко бесчисленное число раз рвал струны, четырежды (!) заболевал ангиной. К величайшему беспокойству Гарри только два из этих случаев оказались симуляций, горло у Драко болело по-настоящему. Поттер даже поволок его в Лондон к врачу, но тот успокоил его, объяснив, что горло у мальчишки в общем здоровое, а боль вызвана психосоматическими причинами. Иными словами, Драко так не хочет заниматься музыкой, что заболевает. Успокоил, называется! Гарри серьезно подозревал, что Драко будет так реагировать на любое предложение, исходящее от него. Пришлось оставить мальчишку в покое из опасения, причинить ему еще более серьезную психологическую травму. Так что рисовать Драко начал, сам, а Гарри с трудом сдерживался, делая вид что, не замечает этого. Он отлично знал, что одной единственной похвалы рисункам Драко достаточно, чтобы альбом и карандаши отправились в чулан вслед за окончательно приведенной в негодность лютней. А неудачливому воспитателю этого очень не хотелось. Мало того, что все чертовы психологи в один голос твердили, что творческое самовыражение это именно то, что нужно трудным подросткам, Гарри к тому уже ужасно нравилось смотреть, как его подопечный рисует. Он такой умиротворенный и красивый когда, чуть склонив голову на бок, смотрит на незаконченный рисунок. Сумеречно-серые глаза в обрамлении длинных темных ресниц широко раскрыты. Ровные дуги бровей слегка приподняты. Сейчас он выглядит лет на двенадцать-тринадцать, Гарри знал, что довольно скоро его облик начнет меняться, становясь все больше похожим на тот который он привык связывать в своих воспоминаниях с именем Драко Малфой. Пока еще по-детски треугольное личико удлинится, приобретя очертания идеально правильного овала, глаза станут чуть более раскосыми. Но кожа останется такой же нежной, а губы утратив детскую припухлость останутся по-прежнему соблазнительными… Соблазнительными?!! О Мерлин, о чем он тут интересно думает?!! Как же легко глядя на это милое, прелестное лицо забыть, что перед ним преступник, которого для исправления (и в наказание Гарри Поттеру, похоже) превратили в ребенка. Но который несмотря ни на что упорно не собирается улучшать свой мерзкий характер. Драко видимо почувствовал его взгляд и вскинул глаза. Мечтательно-нежное выражение лица немедленно сменилось подозрительно-неприязненным. Малфой мгновенно захлопнул альбом. Встал и с мрачным видом проследовал вон из комнаты, удостоив опекуна только кивком. Гарри тяжело вздохнул, подошел к столу и только тут заметил, что Драко забыл один из рисунков. О! Не может быть! Это был мастерски нарисованный и, нужно признать, довольно смешной шарж на самого Гарри. Он был изображен верхом на метле, сильно напоминающей потрепанный веник, Глаза увеличены очками до совершенно стрекозиного размера. Изумленно-придурковатое выражение лица. Это что же проявление благодарности в традициях династии Малфоев? Очень приятно ничего не скажешь!
Глава вторая. Подарок к Рождеству
25 декабря
- Ты все-таки приехала, замечательно! Как тебе удалось вырваться? - О, с ребенком согласилась посидеть миссис Уизли. Она хорошо на него влияет. Гермиона не торопясь, поправляла прическу перед зеркалом в кабинете. Гарри невольно улыбнулся. Материнские обязанности явно шли мисс Грейнжер на пользу. Она стала, пожалуй, красивее и, несомненно, счастливее. Остается только завидовать, молодая женщина явно нашла себя. Кто бы мог подумать, что для полного счастья первой отличнице Хогвартса, требуется обзавестись такой головной болью? - Сколько ему сейчас? - Десять лет, но он развит не по годам. Знаешь, даже жаль, что он не может учиться в Хогвартсе, честное слово, он бы там всех затмил. Гарри печально вздохнул, его собственный подопечный имел шансы затмить, кого бы то ни было разве, что в квиддиче. Летал Драко с упоением, Гарри неоднократно грозил забрать у него метлу, если тот не престанет рисковать своей шеей, но помогало это мало. Учился юный Малфой без всякого увлечения, и это, не смотря на несомненные способности. Для самого Гарри ситуация была ясна до безнадежности. Единственным учителем, который мог быть у Драко в сложившихся обстоятельствах, это сам Поттер, а иметь с ним дело Драко категорически не желал. Гермиона посмотрела на школьного приятеля взглядом полным понимания и сочувствия. - Гарри, не переживай так. Он же всего лишь ребенок! Они в этом возрасте все такие, импульсивные, независимые. На самом деле он к тебе прекрасно относится. Тебе просто надо правильно с ним себя вести. Разумное сочетание твердости и ласки… - Герми, ты просто не понимаешь! Какая ласка? Ты думаешь, он мне позволит? – Гарри мрачно покачал головой. – Я стараюсь, стараюсь… Я все для него делаю, чтобы он не чувствовал себя покинутым пока его отец… Ну, ты сама все лучше меня знаешь! А он… Ты понимаешь, ему все равно с кем проводить время лишь бы не со мной. Вот сейчас Снейп приехал на праздники и Драко от него не на шаг. Прямо прилип к нему! - Ну, Гарри ты не сердишься за это на профессора? Это же вполне естественно, он старый друг Люциуса, он опытный педагог, ну, и… вообще согласись, в нем есть некое очарование! Гарри не мог удержаться от ядовитого замечания, в котором явно чувствовалась школа вышеупомянутого педагога. - Ага, именно поэтому ты запретила ему ездить к вам пока… - Гарри прекрати! Эти нелепые слухи распускает твой крестный, он всегда терпеть не мог профессора Снейпа! Я действительно просила его воздержаться от визитов в наш дом, пока он состоит под надзором. Это могут неправильно понять. – С достоинством закончила Гермиона. - Что-то плохо Люпин за ним надзирает… - горестно вздохнул Гарри. Гермиона никогда не могла по настоящему сердиться на «золотого мальчика» Гриффиндора. Она подошла к нему ласковым утешающим жестом обняла и прижала его голову к своей груди. Определенно последние полгода материнские черты в характере мисс Грейнджер доминировали. - Гарри поверь мне, все будет в порядке… Негромкий скрип двери заставил их вздрогнуть и обернуться. На пороге кабинета обнаружился предмет их недавней беседы. Драко Малфою должно было уже быть около шестнадцати лет, но из-за хрупкого сложения он выглядел несколько моложе. В его лице забавным образом сочетались детские и юношеские черты. Но сейчас это лицо было каким угодно он не забавным. на нем стремительно сменялись выражения изумления, гнева, презрения и, наконец, мрачная маска холодной замкнутости. Совершенно непонятно почему, но и хозяин кабинета и его гостья почувствовали себя смущенными, как будто их застали за чем-то предосудительным. Гермиона поспешно убрала руки с плеч Поттера, а сам Гарри вскочил на ноги, пытаясь пригладить вечно растрепанные волосы. Из-за этого его вопрос прозвучал более резко, чем он хотел - В чем дело, Драко? - Мистер Люпин послал меня сказать, что ужин уже готов… Мне ответить ему, что вы с мисс Грейнджер слишком заняты? Мне показалось, что вдвоем вам лучше… – голос мальчишки звучал почти невинно, но эта ухмылка! - Драко, что ты себе позволяешь. – Возмутился Гарри. – Немедленно извинись перед мисс Грейнджер! - С какой стати? Я сказал, что думаю, вы тут развлекаетесь… Закончить ему не позволила звучная пощечина. На мгновение мальчик замер, словно не мог поверить в происходящее. Затем ни слова не говоря, развернулся и вылетел за дверь. Гарри дернулся было вслед, но тут же остановился. А с какой собственно стати (говоря словами этого щенка)? Мальчишка совершенно распоясался. А если кто-нибудь (Снейп) заявит, что Гарри бьет ребенка и его надо лишить прав опекуна, то милости просим, Гарри с радостью уступит эту сомнительную честь кому угодно. - Гарри, что ты делаешь?! Гарри устало вздохнул в ожидании порции нотаций от Гермионы. Ну, ладно, может быть, пощечина и вправду была совершенно излишней. Он сейчас пойдет и поговорит с мальчишкой. В конце концов, это, наверное, действительно лучший выход, передать опекунство кому-нибудь другому. Не Снейпу, конечно, тот сам под надзором, да и вообще ни к чему это… но может быть Блэк согласится… Или Рон. Или Лонгботтом. Лучше всего, конечно, подошла бы Гермиона, но к Гермионе Драко сейчас нельзя. Гарри не торопясь, спускался по лестнице, стараясь успокоиться, прежде чем войдет в гостиную. Он отлично знал, что он там увидит. Драко на скамеечке у ног Снейпа. На эту идиллию Поттер за последние два дня насмотрелся до тошноты. Он созерцал это постоянно, с тех пор как в его дом начали съезжаться старые друзья, решившие вместе отпраздновать Рождество. К его удивлению, Драко в гостиной не было. Блэк трепался о чем-то с Роном, Невилл как всегда суетился вокруг жены (Джинни на шестом месяце беременности прекрасно себя чувствовала, но убедить в этом ее мужа не мог никто). Снейп сидел у камина с книгой, но скамеечка стоявшая у его кресла была пуста. * * * Четверти часа оказалось достаточно, чтобы прийти к выводу, что в доме Драко нет. Еще через десять минут Гарри сообразил проверить, на месте ли его «Молния», и не обнаружил метлы в стойке. Он похолодел, на улице яростно крутились жгуты метели, в такую погоду он сам не решился бы подняться в воздух, а Драко еще совсем мальчишка! Единственный, кто смог дать какую-то внятную информацию, был Люпин. Последние двадцать минут оборотень что-то мудрил с перчаткой Драко. Гарри подозревал, что Рем применяет какие-то чары из разряда тех, что не одобряются Министерством, поэтому старался не смотреть в его сторону. - Слушай, я тут кое-что выяснил. Драко где-то недалеко, не больше мили от дома. И он не двигается. Но установить направление не получается метель все сбивает. - Не двигается? Что это значит? Он сам остановил метлу? Или… его сбило ветром? - Я, не знаю, извини Гарри, могу только сказать, что он жив. Пока. Были немедленно организованы поиски, гости, разбившись на небольшие партии, начали прочесывать сад и прилегающую рощу, Блэк, обернувшись собакой, канул в круговерть бурана. На него, откровенно говоря, у Гарри была самая большая надежда. Однако когда спустя полчаса анимаг вернулся, он только грустно развел руками. Найти что-либо по запаху в такую погоду не мог даже он. Гарри чувствовал, что его сердце разрывается от чувства вины, страха и гнева. Зачем он так накричал на мальчика и (О Мерлин!) он же его ударил! Неужели он мог так поступить с ребенком? Но как смел этот паршивец уйти из дома в такую погоду? Он что совсем сума сошел? Только бы найти его, только бы найти. Гарри совершенно не представлял, что сделает с мальчишкой, когда найдет, выпорет или расцелует (может быть и то и другое). Но надежды на благополучный исход оставалось все меньше. Поисковые партии возвращались одна за другой, не обнаружив никаких следов беглеца. Оставалось ждать рассвета и окончания бурана. Гарри сидел в холле у самой двери, бесцельно сжимая в руках перчатку, которую ему отдал Люпин. Какая она маленькая у Драко всегда были такие изящные аристократичные руки. Сам не зная, зачем Гарри попытался натянуть перчатку на свою руку. И вдруг едва не упал со стула. На него разом обрушились тьма, боль и холод. Тело мгновенно сковало леденящее оцепенение, мучительно ныла грудная клетка, каждый вздох обжигал горло морозом. Правой щекой он ощутил грубую неровную кору, огромная старая береза как надгробие возвышалась над ним. Береза… большое раздвоенное дерево, росшее на опушке рощи, проклятое дерево, которое как рука великана сбросило Драко на землю, сломало его метлу, почти убило его самого. Гарри мгновенно вскочил, он знал, где Драко! Не говоря никому ни слова, он бросился на улицу. Он сам не мог сказать каким чудом ему удалось разыскать мальчика в этой бешенной круговерти. Он вяз в снегу, несколько раз его сбивало с ног ветром, он забыл одеться и мгновенно закоченел. Но он дошел и вернулся назад, неся почти замерзшего мальчика. *** - Так, спокойно, спокойно. Он не пострадал, просто сильно замерз. У него даже ушибов серьезных нет. Снег смягчил удар. Перестаньте делать такое трагическое лицо Поттер, отвечать за безвременное пресечение славного рода Малфоев вам не придется. - Северус это не смешно! – возмутился Люпин. Снейп только пожал плечами и повернулся к Драко. - А теперь выйдите все. – Потребовал профессор алхимии. – Мне надо его раздеть и растереть, как следует, а то он может серьезно простудиться. Спорить со Снейпом, как правило, желания ни у кого не возникало. Поэтому гости, негромко переговариваясь, двинулись к дверям комнаты. Руки профессора уверено и спокойно легли на плечи Драко. Как вдруг Гарри не выдержал: - Нет, дайте я сам! Игнорируя удивленно приподнятые брови алхимика, он поспешно подошел к кровати, на которой лежал Драко все еще погруженный в полузабытье. Ему показалось, что Снейп хотел возразить, но в следующее мгновение на локоть профессора легла рука Рема, и он сдался. - Ладно, как вам будет угодно. Вот это и это дайте ему выпить, но чуть-чуть попозже, когда он в себя придет. А этим составом его нужно растереть. Хотя… - Давай, давай Гарри. Мы подождем в гостиной. – Поспешно прервал Сгнейпа Люпин, выволакивая профессора из спальни. Гарри начал осторожно расстегивать и снимать с Драко одежду. Мальчик по-прежнему не подавал признаков жизни. Длинные ресницы отбрасывали на щеки густую тень. У Гарри сильно дрожали руки, а когда он, расстегнув рубашку, коснулся прохладной нежной кожи, он почувствовал, что у него перехватывает горло. Он вдруг понял, что ни при каких обстоятельствах не отпустил бы Драко. Не отдал бы никому. Нет, ну, что за мысли! Сейчас нужно позаботиться о том, чтобы этот сумасшедший мальчишка не схватил простуду. Это первоочередная задача. Вот об этом и надо думать, а все остальное потом. Прикосновение к почти полностью обнаженному телу подростка обожгло Гарри как огонь. С усилием, подавив какие-то совершенно неуместные ассоциации. Гарри заставил себя сосредоточиться на аккуратных, сильных, но нежных движениях, которыми втирал масло в алебастрово-белое тело. Какая у него нежная кожа, как атлас, живой атлас, который медленно разогревается от осторожных прикосновений. Слишком медленно разогревается, Снейп сказал, что мальчика нужно согреть, а то он простудится. Гарри рискнул прижать руки сильнее, какое упругое, нежное тело. Полуребенок, полуюноша, идеальная модель для самого придирчивого скульптора. Ровные широкие плечи, розовые жемчужины сосков, впалый, напряженный живот, выступающие косточки бедер, длинные стройные ноги. Гарри продолжал растирать бесчувственное тело, чувствуя как под воздействием его рук, и золотистого масла стекавшего с его пальцев, розовеет бледная кожа, и становится почти горячей. Ему казалось, что время остановилось, что он мог бы сидеть вот так вечно только бы не отнимать рук от этого совершенного творения природы. Узкие щиколотки, круглые красивые колени, тонкая талия, гладкая не глубокая ложбинка на груди. Взгляд Гарри упал на лицо Драко, оно было таким… таким умиротворенным, на щеках играл легкий румянец, нежные розовые губы чуть приоткрылись, между ними чуть заметно блестела полоска зубов. Гарри так потом и не смог вспомнить, почему он это сделал. В какой момент у него возникла эта идея, да и вообще была ли идея-то? Просто он сидел, втирая масло в предплечья Драко, а в следующее мгновение уже приник к губам мальчика, Он успел почувствовать какие они влажные и горячие, какие гладкие (как полированный металл) зубы скрываются за ними. Больше он ничего не успел. Темные ресницы дрогнули и на Поттера уставились широко раскрытые в немом изумлении сумеречно-серые глаза. Гарри поспешно выпрямился. Несколько секунд молодой мужчина и подросток пристально смотрели друг на друга. В голове у Гарри была совершенная пустота. Ни единой мысли. Абсолютно. Если бы Драко в этот момент спросил что-нибудь вроде: «Что вы делаете, мистер Поттер?». Гарри с чистой совестью ответил бы ему: «Понятия не имею, Драко». Но Драко ничего не спросил. К счастью. Чувствуя, что сейчас с ума сойдет от растерянности и смущения. Гарри, поспешно укрыл нагое тело одеялом, с величайшим трудом выдавил из себя, что-то вроде «Спи». И выскочил в коридор, так как будто за ним гнались. О, Мееерлин! Что происходит? Он не мог ответить на этот вопрос. Он знал, только то что, во-первых, это Драко Малфой; во-вторых, ему, Гарри, доверили о нем заботиться; в-третьих, это ребенок, а он Гарри, взрослый. Каждого из этих пунктов в отдельности было более чем достаточно, чтобы сделать то, что только что случилось совершенно невозможным. Но мог ли Гарри ручаться, что такое не произойдет снова?
Глава третья. Валентинки
14 февраля
- Так хорошо, Драко, симпатические чары ты освоил. – Гарри откинулся в кресле. – Теперь можешь идти заниматься алхимией. Тебе помощь не нужна? Задания профессора Снейпа не слишком сложные? Драко покачал головой, он уже выходил из комнаты. Задания по алхимии никогда не казались ему слишком сложными. Да и вряд ли Гарри мог ему тут чем-нибудь помочь, уже сейчас в свои семнадцать лет Драко явно превосходил своего опекуна в этой дисциплине. Гарри распорядился оборудовать ему в подвале лабораторию, где Малфой проводил все свободное время. Как ни странно после ссоры на Рождество их отношения заметно улучшились. Сам Гарри, правда, склонен был объяснять это тем, что профессор Снейп в гости больше не заглядывал, ограничиваясь присланными с совой заданиями и таким же образом полученными отчетами Драко. Юноша уверенно готовился к сдаче экзаменов, опекун помогал, чем мог. По счастью, Малфой больше не отказывался от его помощи. К огорчению Гарри, примеру, Снейпа последовала Гермиона. Поттер долго ломал голову, неужели та пощечина, которую он дал Драко, так потрясла педагогическую душу патологической отличницы? Прощаясь после праздников, она разговаривала с ним довольно сухо и подчеркнуто официально. Правда, письма ее по-прежнему были живыми и теплыми. В конце концов, Гарри махнул рукой, решив списать все на личные проблемы приятельницы. Ее собственный подопечный начал создавать ей определенные сложности. Теперь уже она пыталась советоваться с Гарри, но что спрашивается, он мог ей посоветовать? Он сам ничего не понимал. Кстати о письмах, за этими занятиями он совершенно престал разбирать почту. Непорядок. Так это письмо от Дамбалдора. Благие пожелания и советы. Приятно, но ничего особенно интересного, впрочем, нет, постскриптум гласил, что экзамен Драко может сдать 15 марта. Гарри с легким беспокойством задумался, успеет ли тот подготовиться. С одной стороны, конечно, Драко не учил все заново, он просто вспоминал то, что когда-то знал. Но с другой – то, что ему было известно, все равно требовалось повторить. Гарри даже извлек из стола пропыленный свиток с графиком подготовки к экзаменам, составленный Гермионой еще в незапамятные времена для них с Роном. И без особого удивления обнаружил, что данная методическая разработка сохранила актуальность. О! А, вот это уже по-настоящему забавно, «валентинка» от миссис МакГонагалл! У декана Гриффиндора с годами развилось довольно своеобразное чувство юмора. Такое… слегка в традициях Мародеров. Теперь, когда Гарри был не студентом, а скорее коллегой, он довольно часто становился объектом вышучивания с ее стороны. Он отчетливо представил себе как она, по-кошачьи усмехаясь, надписывает «валентинки», ему, Снейпу и Хагриду. Это порождало приятное чувство, как будто он не надолго вернулся в Хогвартс. Письмо Блэка, написанное на бланке отдела безопасности Министерства, Гарри просмотрел, по диагонали. Откровенно говоря, он считал, что крестный придает угрозам «черного подполья» слишком большое значение. Маркус Флинт просто не обладал силой необходимой для того, чтобы причинить серьезный вред. Сейчас он не более чем крыса, забившаяся в угол и скалящая зубы на весь мир. Следующее письмо было от Люпина, который интересовался, не хочет ли Гарри занять должность ассистента на кафедре ЗОТС. Да, это стоит обдумать. Но в любом случае так вопрос можно будет ставить не раньше июля, когда Драко, наконец, сможет жить собственной жизнью. Почему-то мысль об этом вызвала у Гарри легкий приступ грусти. Его мальчик взрослел до обидного быстро. Он сейчас стал таким серьезным, так увлекся учебой. Конечно, хорошо, что проблемы переходного возраста остались позади. Но с другой стороны, он все меньше зависит от своего опекуна, все меньше ему… принадлежит. О, Мерлин! Опять? Гарри бесчисленное количество раз обещал себе никогда не думать о Драко в таких выражениях. Он еще не забыл того затмения, которое нашло на него в Рождественскую ночь. И больше он не намерен допускать ничего подобного даже на словах. Это слишком опасно. В чем собственно состояла опасность, Гарри избегал сознаваться даже самому себе. - Простите, Гарри Поттер, сэр! Обед подан, Гарри Поттер, сэр! – прямо из стенной панели возникла большеглазая, остроухая мордочка домового эльфа. - Да, Добби, конечно, я сейчас приду, ты уже звал к столу мистера Малфоя? - Мастер Драко, сказал, что не голоден, Гарри Поттер сэр! - Бодро отрапортовал эльф. Ну, уж нет, учеба учебой, но это не повод заболеть от перенапряжения. Сейчас он спустится в лабораторию и если понадобится, приволочет непослушного мальчишку силком. *** Драко склонялся над котлом, в котором булькало какое-то крайне неаппетитное варево. Гарри даже спрашивать не стал, что это такое. Если он и вынес какую-то полезную информацию с уроков профессора Снейпа, то она главным образом сводилась к утверждению: «Лучше не знать». - О, валентинка? – чуть наигранное удивление в красивом серебристом голосе. – От кого это? От мисс Грейнджер? Гарри засмеялся, даже в школьные годы Гермиона никогда не писала никому валентинок, называя это глупостью и пережитком. Правда, Гарри сильно подозревал, что дело тут скорее в некой глубоко запрятанной в сердце безответной любви. Во всяком случае, это было в духе Гермионы, не имея возможности писать объекту своих чувств, критиковать сам обычай. - Нет, это от профессора МакГонагалл, посмотри – ну, вот дождался подарочка, шуточное поздравление Главы Дома Гриффиндор, вызвало на губах Драко неожиданно широкую улыбку. - Забавно, вот уж не думал, что Полосатая Бестия на это способна. - Как ты ее назвал? – опешил Гарри. - О, я не хотел, - Драко искренне смутился. – Так ее называли за глаза слизеринцы. Я просто вспоминаю, так как-то смутно вспоминаю, то, что было раньше. Ну, до всего этого. – Он неуверенно обвел рукой свою лабораторию. Но Гарри понял, что он имел в виду. Да, его предупреждали, что полностью стереть воспоминания невозможно, что-то будет все время просачиваться сквозь барьер. - И что еще ты помнишь? - Ну… как выиграл у вас в квиддич на пятом курсе. – Ухмыльнулся юноша. – Обошел вас на повороте и хлоп – снич у меня! - Не было такого! – негодование Гарри не знало границ. – И выиграл ты у меня не на пятом, а на шестом курсе! И выиграл только по тому, что с правилами не считался. Но тут же сам рассмеялся своему возмущению: - Сейчас-то ты бы обошел меня без всякого напряжения. Хотел бы попасть в команду? Гарри спросил это просто так, в шутку, разумеется. Он совершенно не ожидал, что от этого вопроса с лица Малфоя мгновенно исчезнет веселая улыбка, и оно станет неприятно замкнутым. - У меня есть занятия поинтереснее. Гм… вот уж не думал, что у Драко с квиддичем связаны какие-то неприятные воспоминания. Причем воспоминания, похоже, не имеющие отношения к гриффиндорскому ловцу. Об игре с ним Драко вспоминал с удовольствием, даже не смотря на поражения, а вот о собственной команде ему думать, явно не нравилось. Странно, очень странно. *** Гарри не очень удивился, когда обнаружил, что Добби превратил обычную вечернюю трапезу в праздничный обед. У домовых эльфов День Святого Валентина почему-то считался большим и важным праздником. К десерту Драко оттаял, и его даже удалось втянуть в легкую ничего не значащую болтовню. Гарри как раз рассказывал как однажды, когда они учились на третьем курсе, они с Роном, Симусом Финеганом, и Колином Криви, потратили три дня, но написали семьсот восемьдесят шесть валентинок, адресованных Филчу, и приклеили их в коридорах Хогвартса магическим клеем. Когда их пытались оторвать валентинки начинали признаваться в любви к школьному завхозу исключительно пронзительными голосами и в самых цветистых выражениях. Гарри с удовольствие слушал, как смеется Драко. Он готов был рассказывать ему истории из прошлого, которого Малфой не помнил, как рассказывают сказки, чтобы удержать внимание ребенка. На некоторое время у него возникала иллюзия подлинной, почти родственной близости с белокурым юношей. Можно было забыть о разделяющих их противоречиях, о беспокойстве и чувстве вины, которое появлялось у Гарри каждый раз, когда он ловил себя на том, что думает о Драко слишком часто и думает совсем не то, что должен был бы думать. - Так значит, мисс Гренджер так и не прислала вам валентинки. – неожиданно выдал Драко, не поднимая глаз от пустого бокала, который он крутил в руках. - Что? – изумился Гарри. – Нет, конечно, с какой стати! - Значит - упорно продолжал Малфой – вы остались без поздравления в День Святого Валентина. Профессор МакГонагалл не в счет, вы сами говорите, что она пишет не только вам, а Снейп и Хагдид слишком серьезные соперники. - Да, уж рядом с Хагридом мне ловить нечего – усмехнулся Гарри, по поводу своего предполагаемого соперничества со Снейпом ему почему-то острить не хотелось. - Вам, наверно, очень одиноко? Ну, из-за меня вам приходится быть все время одному, жить здесь, в глуши… Ну и все такое. Не всякий бы на такое согласился. Гарри откровенно не хотелось продолжать этот разговор. Близость это конечно хорошо, но сейчас это все становилось уже, пожалуй, слишком близким. - Ну, это не так уж страшно, ведь это только одни год. – По возможности легкомысленно ответил он Драко. - Я все пытаюсь вспомнить, как мы жили раньше, когда мы были еще одного возраста. Я все время об этом, думаю, и иногда мне кажется, что я что-то вспоминаю, а иногда, что это я сам придумал. У Гарри сжалось сердце. Ну, что он там такое мог навспоминать? Еще не хватало… - Вот, что – его реплика прозвучала, пожалуй, слишком резко, но она сделала свое дело, тишина, которая как шелковая паутина затянула комнату, разлетелась в клочья. – Вот, что, мне нужно ответить на письма, а ты повтори-ка, пожалуйста, инверсивные формы манящих чар. С классической схемой у тебя все получается хорошо, а вот нестандартные заклинания пока еще даются хуже. Поработай еще немножко и ложись спать. Гарри поднялся из-за стола, отбросив салфетку, и деревянной походкой прошагал к дверям, буквально всей спиной ощущая пристальный взгляд блестевших влажным металлом глаз. Делом надо заниматься, делом. Причем им обоим. *** Гарри вернулся к письму Сириуса, благо оно действительно требовало немедленного ответа, и был неприятно поражен, пропущенными при первом чтении деталями. К письму была приложена копия послания от лидеров «Черного подполья». Ну, в том, что черное подполье, то есть скрывающиеся от властей сторонники Темного Лорда, приладилось периодически обнародовать списки смертников не было ничего нового. Сам Гарри уже пару лет, уверенно удерживал первое место в так называемом «Списке Врагов», магов, которые, по мнению Маркуса Флинта и его друзей, особенно много сделали для падения Вольдеморта. Но вот «Список Предателей» это что-то новое. Блэк писал, что этот второй список приговоренных к смерти, черное подполье послало в редакцию Пророка, три дня назад. Министерство, разумеется, публиковать его в газете не позволило. Не хватало еще панику сеять, но заинтересованных лиц в известность поставило. Лидировал в этой номинации, как можно было догадаться Северус Снейп. Просматривая идущие дальше знакомые и полузнакомые фамилии, Гарри не сдержавшись выругался. На шестой строчке, как раз между Анри Розье и Хелен Даль, значился Драко Малфой. Гарри вскочил на ноги и несколько раз прошелся по кабинету. С одной стороны ничего страшного, он сам живет под этим заочным приговором уже несколько лет, и до сих пор жив. Но легко трезво взвешивать реальную опасность, когда речь идет о тебе самом, и гораздо труднее делать это по отношению к кому-то другому. К кому-то близкому, кого хочется защитить и сберечь. Гарри испытал совершенно абсурдное в данных обстоятельствах чувство возмущения. Ну, с какой стати они считают Драко предателем? Только потому, что он предпочел жизнь, не пожелав покончить с собой, как это делали наиболее фанатичные сторонники Вольдеморта пред угрозой ареста? Он еще раз перечитал прокламацию. Она начиналась патетическим обращением к «бывшим товарищам», с призывом «загладить свой позор». Угрозы пополам с лестью. «Предателям» обещали прощение при условии перехода на сторону черного подполья. Глупо, Гарри попытался представить себе реакцию Снейпа на такой призыв (а Сириус наверняка не преминул послать ему экземпляр письма, сопроводив его каким-нибудь ехидным комментарием). Нарисованная слишком живым воображением картина заставила «приговоренного к смерти» глупо хихикнуть. Нет, вряд ли из этого, что-нибудь выйдет. На такую наживку могут клюнуть только очень глупые или очень трусливые. А таких в «Списке предателей» было не много. Впрочем, Маркус Флинт никогда не производил впечатления гиганта мысли. И все же с угрозой нельзя было не считаться, пожалуй, нужно поговорить с Драко, лучше, если тот ограничит свои перемещения вне дома, рамками необходимого. Все-таки шестая строчка. А Драко еще очень далек от идеальной подготовки, которая позволила бы ему защитить себя. Вот, что он поговорит с Малфоем прямо сейчас. Если он не спит, конечно. Хотя вряд ли, он же собирался позаниматься. *** Оказалось, что Драко не спит и не учит. Юноша рисовал. Гарри остановился на пороге как всегда завороженный зрелищем. Каждый раз он пытался вспомнить, был ли Драко так же красив в его глазах раньше, до июля этого сумасшедшего года. Ведь черты его лица не изменились, не так ли? Но его память неизменно отказывалась отвечать на это вопрос. Драко всегда безошибочно чувствовал его взгляд. Вот и сейчас, он словно вынырнул из глубин собственного воображения, оторвавшись от мира возникавшего под его карандашом. Узнав Гарри, юноша сделал судорожное движение, как бы желая спрятать рисунок, прикрыть его листом чистой бумаги, но потом почему-то передумал. У него было такое странное выражение лица, что Гарри не удержался и нарушил раз и навсегда данное себе слово не проявлять интереса к его рисункам. Потом, когда бессонными ночами черно-серые штрихи как наяву вставали перед ним он часто жалел о том, что не смог побороть любопытство. Драко очень хорошо рисовал, бывают такие художники, у которых карандаш обретает выразительность масла, нежность акварели и четкость гравюры. Два обнаженных тела на смятых простынях. Невозможное, невероятное, завораживающее зрелище. Запрокинутая темноволосая голова, полураскрытые в немом стоне губы. Плечи и грудь, выгнутые в пароксизме наслаждения. Широко разведенные колени. Поза непристойная и изысканно естественная одновременно. Руки, зарывшиеся в ворох светлых волос, Гарри как наяву чувствовал под своими ладонями эти шелковистые пряди, ощущал, как они ласкают его бедра и живот. Эти локоны цвета серебра и пепла, не оставляли сомнения в том, кем была вторая фигура, в напряженной позе зверя склонившаяся к паху темноволосого мужчины. Даже если бы Гарри не знал, слишком хорошо знал, эту линию спины, рук стиснувших бедра возлюбленного. В каждой черточке судорога страсти, которая низводит человека до состояния животного и поднимает до божества. Это был всего лишь рисунок, замершее мгновение. Но все равно невозможно было не узнать эти сплетенные фигуры, слишком умелым был карандаш, вырвавший их из небытия, слишком сильное чувство заставляло его двигаться по бумаге. - Что это? – севшим голосом спросил Гарри. Он не ожидал, что Драко ответит, собственно то, что он произнес, не было вопросом, или, во всяком случае, не тем вопросом, который прозвучал. Он хотел спросить, не что он видит, а как это возможно. - Я не знаю… Я вижу это во сне, иногда. Я думал, может быть, я вспоминаю это … Может быть, когда-то вы и я… Может быть, поэтому вы сейчас заботитесь обо мне. Я думал, но… - Нет! Протестующий крик сорвался с губ Гарри как мучительный стон боли. Драко вскинул на него удивленный взгляд. - Нет, никогда! Слышишь? Никогда, ничего подобного не было, мы никогда не были вместе. Никогда в жизни! Драко молча протянул руку к своему рисунку. Гарри мгновенно угадал его намерение, в двух шагах от них ярко пылал камин. Он выхватил из рук Драко лист плотной бумаги, он никогда не посмотрит больше на этот рисунок, он сейчас спрячет его в самый дальний ящик стола и никогда этот ящик больше не откроет. Но… пусть он будет где-то. Тень тени, возможность невозможного. Пусть будет. Только выскочив в коридор, Гарри сообразил, что так и не сказал Драко о смертном приговоре.
Глава четвертая. Маленькие сюрпризы.
20 апреля.
- Подпишите, пожалуйста, здесь мистер Поттер. Да-да и вот это тоже. Так… Гарри, стиснув зубы, перебирал листы, на которых он должен был расписаться. Предупреждение об ответственности, обязательство о надзоре, еще и еще что-то. Ну, сколько можно, когда же, наконец, можно будет выбраться отсюда и отправиться домой? Он чувствовал, как в нем медленно поднимается тяжелая, мутная волна гнева. Он сам сейчас от души сочувствовал тому, на кого это цунами обрушится. - Ну, вот и все, Фелициан, приведите, пожалуйста, мистера Малфоя. Гарри почувствовал, что если еще раз взглянет в веселые глазки хозяина кабинета, он просто взорвется. А делать этого ни в коем случае нельзя. Поэтому Гарри ограничился тем, что сделал несколько глубоких вздохов и начал озираться по сторонам. Маленькая комнатушка где-то в недрах Министерства Магии, грязная, заваленная пыльными магическими кристаллами из архива, шаткий стол один край которого был словно бы обгрызен (а может и вправду обгрызен, кто их здесь знает), три поразительно жестких стула. Вот и все на что здесь можно было смотреть. За окном тоже не было ничего интересного, в половине первого ночи вряд ли можно рассчитывать, что из окна откроется какой-то сверхъестественно интересный вид, но даже глухая непроницаемая тьма была лучше этой коморки. Наконец в коридоре раздались шаги, в дверях появились двое мышеподобный Филициан, и тот ради кого, Гарри примчался сюда среди ночи, очень сильно сомневаясь, что он того стоит. Красивый, светловолосый, ухитряющийся сохранять мину небрежной скуки даже здесь, даже в порванной на правом плече рубашке, в мятых брюках, с безнадежно растрепанной прической. - Драко они тебя отпускают. Идем. Никаких лишних слов иначе он сорвется и прямо здесь надает пощечин этому девятнадцатилетнему идиоту, у которого соображения куда меньше, чем у первоклассника. Гарри, тяжело ступая, вышел из кабинета, он даже не оглянулся, чтобы проверить идет ли за ним Драко, не идет и черт с ним. Впрочем, он вряд ли пожелает остаться в здании Министерства. Путь по длинным пустым и темным коридорам казался бесконечным. В Министерстве нельзя аппарировать, тьма их забери! А почему? А просто нельзя и все! Секреты охраняют, много им помогли эти их секреты, когда половина служащих оказалась сторонниками Темного Лорда. Не важно… Безнадежность наваливалась как глухая стена. *** - А теперь объясни мне, пожалуйста, зачем тебя понесло в этот притон? Что ты там ради Мерлина забыл? Драко сидел в кресле напротив него, задумчиво накручивая на палец длинный белокурый локон. Интересно когда это он успел такие космы отрастить? Или заклятье Акселерации и на волосы тоже распространяется? А может он зелье какое-нибудь глотает для этого? Да какая разница! Взгляд Гарри на мгновение задержался, на маленькой золотой сережке, блестевшей в открытом отодвинутой прядью ухе. У маглов, это что-то значит, когда мужчина носит сережку. Что? Ну, его вспоминать еще! - Я задал тебе вопрос – медленно закипая, повторил Гарри. - Да, ладно тебе, – протянул его воспитанник. Драко позволил себе прейти с опекуном на «ты» несколько недель назад, и тот не нашел в себе сил протестовать. В тот момент он еще думал, что можно что-то исправить, как-то сблизиться, вернуть те короткие дни, когда они казалось, действительно понимали друг друга. Как недолго, каких-то полтора месяца. Но, начиная с конца февраля, все опять испортилось. Опять? Не то слово! Все стало гораздо хуже. Раньше Гарри чувствовал детскую непокорную враждебность подопечного. Но сейчас он столкнулся с открытым пренебрежением практически взрослого человека. Взрослого, но не самостоятельного. Драко по-прежнему считался состоящим под надзором Поттера и это, похоже, приводило его в неописуемую ярость. В начале апреля он вдруг «вспомнил» заклинание аппарации. Такое случалось и раньше, в сознании Драко вдруг всплывали какие-то сведения из его прошлой жизни, чаще всего знание каких-то магических формул или чего-то подобного. До сих, пор Гарри считал, что это даже хорошо. Но, получив благодаря аппарации свободу передвижения, Драко словно с цепи сорвался. Первый раз он исчез и отсутствовал сутки, где он был Гарри так и не смог выяснить. Но вернулся Малфой весь оборванный, со свежим синяком на скуле. Он наотрез отказался обсуждать свое поведение и захлопнул перед носом у Гарри дверь комнаты. Потом такие эскапады повторялись еще несколько раз. Но сегодняшний случай был даже на этом фоне экстраординарным. Около полуночи Гарри получил вызов в Министерство, к стыду своему он даже и не знал, что Драко не было дома. Вечером Малфой спокойно ушел в свою комнату, и видимо прямо оттуда аппарировал в Ночной переулок. Что он там делал неизвестно, но он попал в облаву, устроенную Отделом безопасности, в одном из наиболее мрачных притонов этого во истину мрачного района. Само по себе это было не так уж страшно, собственно находиться там законом не воспрещалось. Если бы не фамилия Малфой! Ее одной было достаточно, чтобы человека арестовали просто за прогулку по Диагон Аллее. Хорошо еще в Министерстве оказался Лонгботтом и заставил сообщить об аресте Драко Гарри, чтобы тот мог взять его на поруки. Поттер, разумеется, немедленно помчался, чтобы привести свое блудное (во всех смыслах) сокровище домой. А зачем собственно? Чтобы Малфой сидел сейчас пред ним со скучающим видом и смотрел своим неподражаемым взглядом «на инфузорий не размениваюсь», поверх его головы? Идиот! Идиот! Ну, почему он не желает понять, что губит себя, что еще пара таких случаев и Гарри уже ничего не сможет сделать? - Я еще раз спрашиваю, что ты делал в Ночном переулке, ты отлично знаешь, что бывать там тебе нельзя? - А пошел ты, Поттер! Именно эта фраза, словно пришедшая из прошлого, словно сказанная тем прежним Малфоем, сыграла роль спускового крючка. Гарри подлетел к креслу Драко, схватил его за ворот рубашки, ткань опасно затрещала, но выдержала. Вздернул на ноги, тряхнул, раз, другой, третий. Гарри по-прежнему был на четыре года старше, да и вообще блондин с его хрупким сложением никогда не мог особо соперничать с ним в физической силе. - Ты, мразь, если ты еще раз позволишь себе нечто подобное, то проведешь оставшиеся четыре месяца привязанным к кровати. А потом я лично доставлю тебя в Министерство и сдам с рук на руки аврорам. Проклятая малфоевская кровь, ничем тебя не проймешь, тварь неблагодарная… Выкрикивая эти угрозы Гарри, продолжал с силой встряхивать Драко, потерявшего, похоже, дар речи. У Гарри перехватило дыхание от ярости. Он уже ничего не мог сказать и только продолжал сжимать плечи Драко. А потом, изо всех сил притиснул его к груди. Сжал так, что на белой коже под рубашкой наверняка остались синяки. Вот так и стоять, можно даже всю жизнь. Только не отпускать этого непроходимого придурка, потому, что один он пропадет, потому, что всех их хваленных врожденных способностей магов-аристократов только и хватает, что загнать себя с такую страшную ловушку, откуда выход только один. Не пускать… не пускать…
- Убери от меня свои руки Поттер! – яростно прошипел Драко. Он рванулся с такой неожиданной силой, что Гарри невольно разомкнул объятья. - Никогда, слышишь? Никогда не смей притрагиваться ко мне! – бешенство, полыхавшее в глазах цвета живого серебра, ударило как Экспеллиармус. Он даже пошатнулся. Драко развернулся и бросился в сторону своей комнаты, спустя мгновение Гарри услышал щелчок замка и почувствовал, что Драко наложил на дверь чары, чтобы ее нельзя было открыть. Минуты полторы Гарри еще продолжал стоять посреди гостиной, он почти чувствовал стройное тело, которое только, что сжимал в объятьях. Ему казалось, что на руках остался легкий аромат, исходивший от Малфоя. Цветы, травы, из его обожаемых зелий? Или его собственная кожа? Это мешало думать. *** - Я не знаю, где он! - Вы поссорились? - Нет, я с ним не сорился. Люпин прошелся по комнате. Зачем-то переложил книги сложенные стопкой на столе. Гарри упорно не смотрел на своего бывшего учителя. Ощущение поражения, безнадежного и разрушительного придавливало как неподъемный груз. - Значит, вы поссорились… Ладно, ладно не поссорились. Вы поговорили, и он ушел к себе в комнату. Ты знал, что он может аппарировать прямо из дома? Знал! Но не остановил его. Почему? - Я в тюремщики не нанимался – огрызнулся Гарри – Что, по-твоему, я должен был сделать? Привязать его к кровати? Гарри хмыкнул, вспомнив свои угрозы. Малфой исчез из дома, и совершенно невозможно было определить, куда он направился. Гарри до бесконечности прокручивал в голове последние недели, что Драко говорил (очень немногое), как себя вел (довольно странно), какой он был (еще более стервозный, чем всегда). Но это ничего не давало. Рем продолжал ворошить вещи на столе, отложил книги, взял газету. Из нее вывалился какой-то листок. - О смотри, что это? - А… Это Сириус прислал еще месяца два назад. Прокламация черного подполья. Они включили Драко в список предателей. Я дал ему почитать, чтобы поосторожней был. - Когда дал? - Тогда же и дал, ну может через пару дней, а что? - А как он это воспринял? – не отвечая на вопросы Гарри, продолжал выпытывать Люпин. - Да никак, ему это было неинтересно. На самом деле Гарри просто не знал, как воспринял Драко сообщенные ему новости. Как раз в это время их отношения стали стремительно портиться, и ни о каком доверительном общении уже и речи не шло. Но почему-то признаться в этом Гарри не мог, как будто такое признание обрывало последнюю ниточку связывающую их. - О, Сириус, наконец-то, что-нибудь удалось узнать? Блэк устало опустился в кресло. Несколько минут он сидел, собираясь с мыслями, а потом обратился к крестнику: - Гарри, пожалуйста, вспомни, только очень точно как выглядел Драко сегодня вечером. Одежда прическа, любые мелочи, все важно. Гарри по давней привычке оставшейся еще с войны не переспрашивая, начал подробно описывать внешность подопечного. Сириус кивал, и все больше хмурился. Когда Гарри упомянул золотую сережку-колечко, ему показалось, что Блэк беззвучно выругался. - Ну? - Ни какого сомнения Ремус все совпадает, четыре независимых свидетеля. К сожалению никакого сомнения. Гарри послушай, пожалуйста, мы подозревали это уже некоторое время, а сегодня получили доказательства. Драко… все эти недели с тех пор как овладел аппарированием, искал выход на черное подполье. Сегодня в Ночном переулке он встречался с Маркусом Флинтом. Их видели вместе вполне надежные свидетели. Мне очень жаль, Гарри… Нет, не может быть… Драко? Черное подполье? Зачем? Вопросы бились в голове у Гарри как стайка вспугнутых стрижей. Наконец он сумел выдавить сквозь сведенные челюсти: - Но Сириус, зачем ему это? Какой в этом смысл? - Возможно, он испугался. - Испугался? Чего? Однако вместо Блэка ответил Ремус: - Вот смотри, он читал газету пред тем как отправиться сегодня в Ночной переулок. Вот сюда между этими страницами была вложена листовка с угрозами предателям. Смотри сам. В верхнем правом углу газетного листа притаилась маленькая заметка «Трагическая гибель молодого гонщика: 18 апреля во время гонок скоростных метел, погиб Анри Розье». А рядом лежал «Список предателей», в котором в пятой строке значилось Анри Розье, а в шестой – Драко Малфой.
Глава пятая. Вопросы
6 июня
- Гарри, не вини себя, ты тут совершенно ни причем – Гермиона ласково потрепала школьно приятеля по непослушным кудрям. - Понимаешь, я же должен был именно этого не допустить. Я должен был понять почему он пришел к Упивающимся в прошлый раз и не допустить этого снова, а я что сделал? Я же можно сказать сам его к ним отправил. - Ты не можешь быть виноват в том, что хотел позаботиться о его безопасности, ты просто хотел его предупредить, ты не виноват, что он испугался… Посиди пожалуйста я попрошу приготовить нам чаю. Гермиона вышла, Гарри бесцельно озирался по сторонам. Будучи не в силах сохранять неподвижность встал, прошелся по комнате. Он не был у Гермионы около года, но в его жизни за этот срок произошли такие изменения, что странно было видеть почти не изменившуюся комнату. Те же стеллажи с книгами, тот же письменный стол, на котором поддерживался идеальный порядок. Впрочем, нет, не совсем тот же Гарри с некоторым удивлением взял в руки легкую учебную рапиру, Герми, что фехтует? А впрочем, конечно… - Чай сейчас подадут – Гермиона взглянула на оружие в руках Гарри и недовольно сдвинула брови – О, опять он раскидывает везде свои вещи, сколько раз говорила, мой кабинет, это мой кабинет, как об стенку горох! Гарри невольно улыбнулся, так напоминала сейчас Гермиона любящую, но рассерженную мать. Гарри даже пожалел, о том, что не застал ее воспитанника дома. Он с удовольствием посмотрел бы, как они смотрятся вместе. Но Мисс Гренджер сочла, что при наличии двух приговоренных к смерти дом становится слишком опасным, и отправила юношу погостить к близнецам Уизли. Когда несколько дней назад, маги, внесенные в списки смертников, начали получать письма с угрозами. Гарри и Гермиона оказались среди тех, кто получил их первыми. Всякий раз, вспоминая об этом Гарри, чувствовал, как у него сжимается сердце. Письма были составлены и доставлены так, что было ясно, к этому приложил руку кто-то хорошо знавший их жизнь. К сожалению, практически не было сомнений в том, что это Драко. Дом Гарри был слишком далеко, связь с ним была слишком ненадежной, поэтому в сложившихся обстоятельствах он охотно принял гостеприимство Гермионы. Она была, пожалуй, единственным человеком, который мог его сейчас понять, исключая, может быть, Дамблдора, но тот слишком занят. Черное подполье последние месяцы невероятно активизировалось, конец апреля и май ознаменовались еще шестью попытками привести «смертные приговоры» в исполнение. К несчастью в двух случаях они добились успеха, два человека погибли. А Хелен Даль, возможно, навсегда потеряла зрение, неосторожно вскрыв зачарованное огненным заклятием письмо. Многие начали ощущать себя, так как будто вернулись времена войны. Самое неприятное, что Упивающиеся все чаще использовали чисто маглские способы убийства, маги оказались к этому не готовы. Как ни странно Гарри, Гермиона, Снейп пока только получали письма с угрозами, попыток убить их сторонники Маркуса Флинта не предпринимали. За ними даже не следили, хотя Гарри в тайне рассчитывал спровоцировать подполье на какое-нибудь действие, которое позволило бы, наконец, добраться до этих невидимок. Так продолжалось почти полтора месяца, и вот, наконец, загадочный противник сделал ход. Очередное письмо, полученное Гарри содержало не угрозы, а приглашение. *** Вывеска на ночном клубе была большая, но какая-то тусклая. К тому же часть неоновых трубок перегорела (или что там случается с газосветными лампами, когда они престают работать?) и казалось, что над огромным удавом, оплетавшим слова «Змеиное око» поработал маньяк-расчленитель. Гарри еще раз взглянул на письмо в своей руке. Он совершенно не мог представить себе Драко в таком месте. Грязноватый павильончик, зажатый между сумрачными громадами, не то складов, не то контор, призывно сиял окнами и исторгал из себя волны гомона, музыки и еще какого-то неидентифицируемого шума. Однако в письме речь шла именно о нем. «Нам надо поговорить… Сегодня… Ночной клуб «Змеиное око»… Я буду ждать…» «Я буду ждать», эту фразу Гарри мог бы и не перечитывать. Она огненными письменами горела перед его внутренним взором постоянно. Он пришел один, как Драко и просил, он ничего никому не сказал, хотя прекрасно понимал насколько это рискованно. Все это бледнело перед тремя словами: «Я буду ждать». Правда, будешь, Драко? Судя по всему клуб, предназначался для не добившихся особого успеха музыкантов и прочей публики вращающейся в околомузыкальных кругах. И более чем соответствовал статусу своих посетителей. Снаружи он выглядел совершенно неприглядно, внутренний интерьер вообще различить было невозможно. По залу плавали густые облака сладковато пахнувшего дыма, посетители вели себя исключительно непринужденно, Гарри видел, например, здоровенного белокурого «викинга» и тоненького смуглого паренька, похожего на выходца из Вест-Индии, целовавшихся прямо посреди танцплощадки. С некоторым трудом, ему удалось пробиться к стойке бара. Он пристроился на высоком табурете и задумался, как они с Драко найдут друг друга в этой толпе. В конце концов, он счел, что наименьшим злом будет попробовать расспросить бармена. - …Ну, это блондин, чуть выше среднего роста с серыми очень светлыми глазами. Он довольно красивый, правильные черты лица. – Гарри задумался, что еще могло бы показаться значимым в облике Драко этим людям. Потом сообразил, - Он очень хорошо рисует. Возможно, он пробовал заработать этим. Почти лысый мужчина, стоявший за стойкой, как-то странно посмотрел на Гарри, как будто услышал в этом описании, нечто такое чего Поттер ему говорить вовсе не собирался. Потом, не отрывая взгляда от собеседника, бармен отклонился назад и крикнул, обращаясь к кому-то находящемуся за внутренней дверью: - Эй, Генри здесь какой-то парень ищет Снейка! Может, поговоришь с ним? - Кому это мог понадобиться Джин? Что-то странное было во внешности человека появившегося в дверях. Сначала Гарри не понял, что же его так удивило, только спустя несколько мгновений он сообразил. Черные волосы, зеленые глаза, довольно высокий, лет двадцати пяти, может чуть моложе. Он был похож на самого Гарри. Не как близнец, нет, даже малознакомый человек никогда бы их не спутал, но, тем не менее, сходство явно было. Гарри уставился на своего двойника, который вперил в него столь же внимательный взгляд. А потом вдруг сказал фразу совершенно неожиданную и абсолютно непонятную: - Ага, вот это кто, ну что ж проходи. Поговорим. Чувствуя себя как во сне, Гарри шагнул вслед за человеком по имени Генри. Как во сне, конечно, как во сне, а где еще незнакомые люди узнают тебя и приветствуют как долгожданного хотя и не слишком желанного гостя? *** Они долго шли запутанными, загроможденными каким-то хламом коридорами. Оставалось только удивляться, как весь этот лабиринт мог поместиться внутри клуба, который снаружи казался относительно небольшим. Только потом Гарри сообразил, что клуб, вероятно, был напрямую соединен с соседними домами, к которым он примыкал. Очень полезно если вдуматься. Помещение, куда его привел, Генри поразило Гарри своей несуразностью, это было именно помещение, ни офисом, ни квартирой, ни студией это назвать было нельзя. Здесь, несомненно, жили, но, кроме того, еще и работали и бог весть, чем еще занимались. Генри небрежно скинул кучу какой-то одежды с дивана прямо на пол и сделал широкий приглашающий жест. Гари сел, а хозяин остановился перед ним, пытливо вглядываясь в его лицо. - Итак, тебе нужен Джин-Снейк. - Эээ… Я вообще-то не уверен, что мы имеем в виду одного и того же человека, когда я его последний раз видел, он носил совсем другое имя. Хозяин странной берлоги отмел его возражения одним движением руки. - Ты отлично знаешь, что пришел именно туда, куда тебе нужно. Если я понял, стоило мне разок взглянуть на тебя, то уж ты-то должен был сообразить еще быстрее. Гарри раскрыл рот от изумления, он очень не отказался бы узнать, что именно имеет в виду этот магл. А тот продолжил. - Слушай, я прекрасно понимаю, что это все ваши с ним дела, и они меня не касаются. Я ему никто, я просто немного помог ему… И я больше ничего не требую. Зеленоглазый человек, несколько секунд помолчал, словно ожидая, что Гарри, что-то ему ответит. Но Поттер и сам много бы дал, чтобы знать, что можно сказать в такой ситуации. - Я хочу только одного, знать, что ты не причинишь вреда Джину. Я хочу быть уверен, что ты ему друг. Вот единственное, что я хочу услышать – ты ему друг? Гарри мгновенно замер. Странно, но никогда прежде ни с магами ни с маглами он не испытывал подобного. У него было такое чувство, как будто от того насколько искренне он ответит на вопрос, зависит очень многое. Друг ли он Драко Малфою? Друг ли он тому, кто вполне мог оказаться предателем? Тому, кто сбежал из его дома, как бегут из тюрьмы? И вообще можно ли то чувство, которое он испытывает к Драко назвать дружбой? Внезапно лицо Генри, как-то неуловимо изменилось. Гарри не услышал ни шума шагов, ни дыхания, ни шелеста одежды, ни одного из тех звуков, которые всегда и везде сопровождают любого человека. Но он точно знал, что кто-то стоит у него за спиной, кто-то двигавшийся с бесшумностью огромной змеи. Молодой маг резко обернулся. Он почти не изменился, за эти недели и, тем не менее, если бы они встретились где-нибудь на улице, у Гарри не было ни малейшей уверенности, что он узнал бы Драко. Потому ли, что Гарри никогда не видел его в одежде маглов? Потому ли что вообще не мог даже представить себе его связанным с миром обычных людей? Его потомка десятков поколений отмеченных магическим даром, этим благословением и проклятием семьи Малфоев. Драко стоял на пороге, чуть опираясь о косяк двери. В нем чувствовалось жесткое напряжение, как в стальной пружине, как в готовой к броску змее. Он был облачен в светло-голубые джинсы и светло-серую рубашку. Пепельно-белокурые волосы стянуты в хвост на затылке. Вся его фигура казалась такой светлой особенно на фоне темного коридора. - Джин к тебе гость. - Да, я вижу. Здравствуйте, мистер Поттер. Генри я за своими вещами. Гарри изумился тому, что Драко обратился к нему так официально. Он даже хотел переспросить, думая, что ослышался, но Драко, поприветствовав бывшего опекуна, как-то престал обращать на него внимание. Он теперь обращался исключительно к хозяину. Они ходили по комнате собирая какое-то барахло, скидывая его в небольшую спортивную сумку, не похоже было, что у Драко в его новой жизни накопилось много вещей, но раскиданы они были по всей комнате. Наконец сборы завершились. Все это время Гарри продолжал сидеть на диване и молча следить за ними. Когда же Драко закинул полупустую сумку на плечо, он поднялся на ноги. Малфой явно собирался уходить, и Гарри отнюдь не был уверен, что он позволит ему следовать за собой. - Драко… - Мы поговорим в другом месте, мистер Поттер. Драко деловито огляделся по сторонам, проверяя, не забыл ли он что-то. А затем он поцеловал Генри. Он проделал это как самую естественную вещь в мире. Просто подошел, слегка обнял одной рукой за плечи другой обхватил за талию и приник к губам черноволосого магла. А Генри стоял совершенно неподвижно, даже рукой не шевельнул, не попытался обнять в ответ, просто позволил себя поцеловать, и лицо у него было какое-то заледеневшее. - Ты не вернешься? – спросил он, когда Драко, наконец, его отпустил, и голос у него тоже был как инеем подернутый, неживой. - Нет. Генри кивнул совершенно спокойно, словно именно это он и ожидал услышать. - Идемте, мистер Поттер. Как собачку позвал, честное слово. Но Гарри не обиделся и как собачка покорно пошел за своим бывшим подопечным. А у Малфоя, оказывается, была машина и что еще более невероятно он, как выяснилось, умел ее водить. Причем водить виртуозно. Машина была самая обычная, что-то такое недорогое и не привлекающее внимания, но Драко провел ее на пределе допустимой скорости через весь пустой по ночному времени город и вылетел на темное шоссе, где еще прибавил. Асфальт был мокрый, пару раз их сильно заносило, и Гарри хватался за сидение. Пристегнуться сразу ему в голову не пришло, а теперь это было уже просто глупо. - Извините, - неожиданно сказал Драко, резко затормозив, перед вывеской мотеля. *** Мотель полностью соответствовал ночному клубу, где они встретились. Сказывалось, вероятно, свойственное всем Малфоям чувство стиля. Такая же мерзкая дыра, если не хуже. В номере, подчиняясь приглашающему жесту Драко Гарри сел на кровать (больше просто не на что было). Белокурый юноша, ни слова не говоря, рыскал по комнате, выгребая их всех углов какие-то вещи. У Гарри появилось нехорошее чувство, что он это уже видел. Он сидит, а Драко пакует багаж. Потребность хоть, что-то сказать стала невыносимой. - Где ты научился водить машину? Совершенно бесцельный вопрос, но нельзя же прямо спросить: «Слушай, друг милый, ты зачем меня сюда приволок?» Услышав голос Гарри, Драко вдруг бросил собираться и сел на противоположный конец кровати. Откинул волосы с лица, проведя правой рукой ото лба к затылку. У Гарри защемило сердце, именно так Драко вел себя, когда они готовились к экзамену, и попадалась особенно трудная задача. - Отец научил, - Драко в первый раз за весь вечер глянул в лицо бывшему опекуну. – Я имею в виду настоящий отец. Вот так, ну кто у нас не настоящий отец (во всех смыслах) мы знаем. - А что, Люциус умел? - Да, он говорил, когда-нибудь может понадобиться, вот и… понадобилось. - И ты вспомнил, как это делать? - Конечно, вспомнил, механические навыки это самое простое. Потом знания, заклинания, рецепты и тому подобное. Самое сложное это факты собственной жизни, но их я теперь тоже вспоминаю. Есть способы. Мне очень хотелось вспомнить, и мне помогли. - Кто? – хрипло спросил Гарри. Кому понадобилось будить зло, спавшее за этим ангельским обликом? - Неважно. Этот человек не хотел ничего плохого. Он просто хотел, чтобы я относился к вам… правильно. Снейп! чертов высокомерный, самоуверенный… экспериментатор! Он почувствовал, как внутри у него словно узел завязался, значит, проклятый алхимик думает, что Гарри Поттер его ненавидит? Ну, что ж сейчас он очень не далек от истины. - Когда это произошло? - На Рождество, после того как я пытался сбежать из дома. Тогда я начал вспоминать, а сейчас вспомнил почти все. Я помню, кто вы и кто я, я помню своего отца… настоящего. Неожиданно Драко стремительным и гибким движением придвинулся к Гарри. - Я помню своего отца и это… не ты. Последнюю фразу Малфой произнес почти шепотом, завораживающе глядя в глаза. А потом вдруг прянул вперед и слегка коснулся губ Гарри своими губами. Они сидели неудобно, на продавленной старой кровати. От движения Драко матрас промялся, и они оба словно в омут соскользнули, упав друг на друга. Гарри потом никак не мог восстановить в памяти, как получилось, что он подмял под себя Драко обвившего его шею руками. Вот серые как зимний рассвет глаза в паре дюймов от своих глаз он помнил очень отчетливо. Почему рухнула стена, которая всегда отделяла его от этих глаз? Такая дразняще прозрачная и несокрушимо прочная стена, которая всегда заставляла его остановиться, если эти глаза оказывались слишком близко. Может быть, ее разрушили слова «Это не ты»? Во всяком случае, теперь остановить его было некому. Он стремительно склонился к губам, которых впервые коснулся почти полгода назад и с тех пор помнил их вкус. Но на этот раз они не просто раскрылись навстречу ему, сейчас они ему отвечали с не меньшей силой. Руки Драко спазматически впились в волосы Гарри, их поцелуй не был нежным, он был яростным. Они вымещали в нем все дни сомнений и ночи отчаянья, которые пережили. Всю неуверенность и подавленную жажду, от которой так страдали. Поцелуй был соленым от крови и Гарри не знал, чья это кровь, чьи губы были разбиты и прикушены в этом пароксизме страсти. Им не хватило воздуха в легких, когда их губы разомкнулись, дыхание было хриплым и тяжелым как у ныряльщиков поднявшихся с большой глубины. Гарри задыхался. Но оторваться от этой мучительно сладкой кожи, и упругой плоти было выше его сил. Минуя запрокинутое лицо в обрамлении белокурых волос, он начал покрывать короткими резкими поцелуями нежное горло, где под тонкой кожей судорожно билась ниточка пульса. Руки Драко соскользнули с его шеи и рванули ворот рубашки Гарри, проникли под одежду жадно как цветы, тянущиеся к солнцу, прижимаясь к его телу. Они срывали одежду друга с друга, слепо и инстинктивно, как инстинктивно утопающий вцепляется в первый, попавшийся под руку предмет. Ткань трещала и, уступая яростному натиску, открывала тело, золотисто-загорелое у Гарри, белое как алебастр у Драко. Сметая последние препятствия на своем пути, руки рвались к тому, в чем им так долго отказывали, сплетаясь и сталкиваясь между собой. Они не были нежны друг с другом, их руками двигало желание такой силы, что даже мысль о нежности не возникала в сознании. Быть сдержанными, беречь чужое тело от своей страсти для них было так же невозможно, как невозможно для умирающего от жажды, смаковать самое тонкое вино. Они бешено впивались в тела друг друга, так в удушье человек в кровь раздирает собственное горло. Поцелуи оставляли следы зубов, кожа под пальцами покрывалась синяками. И все же Гарри на мгновение остановился, когда Драко широко развел колени, и приподнял бедра, прижимаясь к его паху. Но в серых глазах горела такая жажда, изящные белые руки так судорожно цеплялись за его плечи, что все сомнения исчезли за ослепляющим острым, как стальной клинок желанием, сделать это тело своим, отметить, заполнить собой. Должно быть, он причинил Драко очень сильную боль, глаза цвета осеннего неба закатились, запрокинутое лицо исказила мучительная гримаса, по подбородку побежала струйка крови из прокушенной губы. Но ни единого крика не сорвалось с окровавленных губ, стройные ноги оплели талию мучителя, почти заставляя его войти еще дольше. И ритмичные движения их тел были слитными. Это была их общая боль и общее наслаждение, как если бы их плоть была действительно едина. И когда его тело словно наполнил горячий серебристый свет, Гарри знал, что такое же наслаждение в этот момент испытывает Драко. В этот миг, между ними не было никаких преград, ни в пространстве, ни во времени.
Глава шестая. Ответы
21 июня
- Ничего? - Ничего - Уже две недели. - Больше. Сегодня пятнадцатый день. - И ничего? - Ничего. Ничего, вот уже больше двух недель никаких известий о Гермионе. С той самой ночи с шестого на седьмое июня, когда она исчезла. Вспоминая обстоятельства произошедшего, Гарри только зубами скрипел от ярости и отчаянья. Ну, как, как спрашивается, он мог поверить? Как он мог забыть о том, что это Малфой, а значит предатель по определению? Что за затмение нашло на него, что он всерьез воспринял этот неожиданный порыв страсти? Что в характере Драко могло заставить Гарри думать, что тот на такое способен? Ничего. Седьмого числа он проснулся в номере мотеля в полном одиночестве. Почему-то он сразу, даже не открывая глаз, почувствовал, что Драко рядом нет и вообще нет нигде поблизости. Потрепанная спортивная сумка исчезла, машины на которой Драко привез его накануне в мотель, тоже не было на стоянке. Если бы не царапины и синяки на собственном теле, Гарри вполне мог сказать себе, что ему все это приснилось. В самой комнате о случившемся накануне не напоминало ничего. Ничего. Он потратил еще час, тщательно обыскивая номер, выглядевший в солнечном свете еще более неприглядно, чем вечером. Распугивая толпы тараканов, перерыл ящики комода, стенной шкаф, перетряхнул постель в надежде отыскать хоть какую-то зацепку, куда мог направиться Драко. Ничего. Попытался, распростись портье. Сколько прожил здесь Малфой? Две недели. Как расплатился? Наличными и вперед, как раз на срок до седьмого июня. Бывал ли у Драко кто-нибудь в это время? Если и бывал, то в контору не заходил, а что делается в номерах, служащих не касается. Не оставил ли Малфой нового адреса? Нет. Не было ли для него корреспонденции? Нет. Ничего. В конце концов, он упал в номере на кровать все еще хранившую в себе запахи их тел и уронил голову на руки. Он раз за разом задавал себе один и тот же вопрос. что теперь делать? И ничего не мог самому себе ответить. Ничего. *** Но самое страшное потрясение ожидало его по возвращении в дом Гермионы, в Хепстеде. Он застал там Снейпа, Рема и Рона. Сириуса ожидали с минуты на минуту. Не было только самой Гермионы. При всей ненависти к Маркусу Флинту Гарри не мог не признать, что в этот раз черное подполье сработало почти элегантно. Нейтрализовав самого Гарри (Драко), они выманили Гермиону из дома классическим приемом, фальшивым письмом о болезни ее воспитанника. Материнский инстинкт сработал как часы. Гермиона сорвалась с места подобно «Молнии», никого не предупредив, никому ничего не сказав. Если бы впопыхах она не забыла на столе предательское письмо, они бы даже и этих подробностей бы не узнали. К письму был приложен порт-ключ, которым Герми и воспользовалась, только вот перенес он ее не в дом близнецов Уизли, а неизвестно куда. И вот две недели (нет, уже пятнадцать дней) велись поиски, и совершенно безуспешно. Было поставлено на уши все Министерство, задействованы лучшие силы, и что? Никаких следов. Самое странное, что сами похитители так же не подавали никаких признаков жизни. Ничего не требовали, не устраивали никаких публичных акций. Даже письма с угрозами почему-то престали приходить. Но все это не успокаивало, а наоборот порождало ощущение сгущающихся грозовых туч. Это было затишье пред бурей. Гарри не мог не винить себя в произошедшем, несчастье случилось с Гермионой в тот момент когда он был с Драко, если бы он был дома… Наказывая себя, он ничего (ну или почти ничего) не скрывая рассказал друзьям о том, что произошло в эту ночь. Этой откровенностью он словно выжигал в себе отравляющее его чувство, как прижигали каленым железом гноящиеся раны. - Вздор, Поттер, вы как всегда берете на себя слишком много. Ну, что бы изменилось, если бы вы были дома? Вы сумели бы остановить мисс Грейнджер? Сильно сомневаюсь. Отправились бы вместе с ней? Вот это было бы особенно хорошо. Тогда у Финта сейчас был бы не один заложник, а два. «Я его ненавижу – обреченно подумал Гарри. – Он, только он во всем виноват» Это было не совсем справедливо, но приятно. - Гарри, - в их диалог грозивший съехать на привычную, но никуда не ведущую стезю скандала, вмешался Люпин. – Гарри, поверь, мы все делаем, все что можно. Профессор Треллони уверена, что Гермиона еще жива. Хотя и находится в опасности… Я очень надеюсь, что получение более внятной информации это только дело времени. Да, Сивилла, несмотря на ее комичную экстравагантность, несмотря на насмешки коллег, была действительно классным специалистом. Впрочем, других в Хогвартсе не держали, а если держали, то не долго. У них были и другие основания думать, что Гермиона действительно жива. И, прежде всего аргументом в пользу этого, было именно отсутствие каких-либо известий. Основной тактикой черного подполья было запугивание. Их интересовали не тайные убийства, а публичные «казни». Если бы они убили Гермиону Грейнджер, они постарались бы, чтобы об этом стало известно как можно большему числу людей. Следовательно, похищение преследовало какие-то другие цели. Но какие? Шантаж? Но почему тогда они не дают о себе знать? Попытка ослабить противника? Но почему тогда они больше ничего не предпринимают? Ответ на эти вопросы пришел спустя две недели после похищения, в Хепстед пришло письмо от лидеров черного подполья. Письмо не прислали с совой, не переправили через камин, не доставили никаким другим из обычных для колдовского мира способов. Его принес почтальон, обычный маглский почтальон, каждый день доставлявший газеты. Это было почти забавно маги, помешавшиеся на ненависти к обычным людям, все прочнее врастали в мир этих людей. Письмо было адресовано непосредственно Гарри Поттеру. Во всяком случае, именно его имя значилось на конверте. Маркус Флинт с характерной для него топорной иронией прелагал «Мальчику-Который-Выжил» (именно так звучало обращение) явиться для переговоров о выкупе за жизнь мисс Грейнджер в лавку мистера Гонтрана в Ночном переулке. Сегодня в одиннадцать часов вечера. В противном случае Гермиона умрет. - Ты не пойдешь, - решительно заявил Блэк. – Это ловушка. - Сириус речь идет о жизни Гермионы. - Пойду я или еще кто-нибудь. На эту реплику Гарри даже отвечать не стал, просто продемонстрировал крестному тот абзац письма, где говорилось, что если Гарри явится на встречу не один, или вместо него придет кто-нибудь другой, переговоры не состоятся. В конце концов, после бесконечных препирательств, в которых приняли участие все присутствующие было принято решение, которое, в общем, и целом не устраивало никого, но оказалось похоже единственным выходом. *** С тех пор как Гарри побывал в Ночном переулке первый раз там мало, что изменилось. Конечно, сменились вывески некоторых лавок, где еще год назад был магазинчик, торговавший зельями (более чем половина из которых была абсолютно незаконна), обосновалась весьма сомнительная закладная контора, книжную лавку сменила ювелирная. Но, в общем, картина оставалась прежней, те же странные пугающие фигуры, прячущиеся от дневного света, та же грязь и темень. Лавку Ригиса Гонтрана Гарри нашел быстро. Несколько мгновений он стоял перед ее грязной до почти полной непрозрачности витриной и машинально потирал свежий порез на левом запястье. Люпин залечил ему рану, сейчас она не болела, но зудела нестерпимо. Мерзко задребезжал колокольчик над дверью, Гарри вошел в лавку, словно погрузился в грязный, заиленный и заросший тиной пруд. Судя по всему, господин Гонтран торговал магическими артефактами. Опять же Гарри почти не сомневался, что значительная часть того, что было разложено на полках, в случае проверки было бы мгновенно конфисковано Отделом Безопасности Министерства. Не говоря уже о том, что скрывалось в подсобных помещениях. Сначала ему показалось, что в лавке никого нет. Несколько секунд он стоял, близоруко щурясь и пытаясь привыкнуть к полутьме. А затем он ощутил, что на него смотрят: - Мистер Поттер! Какая радость для нас, какая честь лицезреть такого знаменитого мага в нашей скромной лавке, да-с, да-с! Совершенно непонятно почему господин Гонтран, а Гарри не без оснований предположил, что это именно он, говорил о себе во множественном числе. Там на одного-то человека едва хватало. При взгляде на хозяина лавки в памяти Гарри почему-то всплыло полузабытое слово полурослик. Только полурослик это кто-то хороший, милый, а это создание было, пожалуй, злобным несмотря на все свое подобострастие. - Что будет угодно мистеру Поттеру? – ощерив поразительно острые и в тоже время редкие зубы, осведомился господин Гонтран. – Мы можем предложить самые редкие, самые уникальные магические предметы, да-с. Вот, например, Призма помрачений, почти идеально отшлифованная… Господин Гонтран пошебуршал чем-то под прилавком и из складок черного бархата на стойку выкатилась ярко сиявшая пирамидка, словно осколок фальшивого рая. Гарри с некоторым трудом сумел оторвать взгляд от ее переливающихся граней. - Мне нужна серая лампа. В послании Флинта эту фразу предписывалось произнести в качестве пароля, и реакция торговца подтвердила, что Гарри произнес ее правильно. Господин Гонтран мгновенно спрятал свои острые зубы за тонкими лягушачьими губами и уставился на Гарри круглыми светящимися бледным светом глазами. - Да-с, да-с это прекрасный выбор и мистер Поттер пришел именно туда куда нужно. У нас имеется серая лампа. Словно из ниоткуда на прилавке возникла маленькая медная штучка, совершенно не похожая на лампу, она вообще ни на что не была похожа. Гарри протянул к ней руку, но тонкие длинные, омерзительно холодные пальцы мистера Гонтрана мгновенно перехватили его движение. - Четыре галеона, мистер Поттер, нужно заплатить четыре галеона, если мистер Поттер желает получить серую лампу. Из всего произошедшего это было, пожалуй, самым фантастическим, Гарри как в трансе открыл кошелек, вынул четыре золотых монеты и положил на прилавок. Господин Гонтран снова ощерился. А в следующее мгновение Гарри взял, наконец, в руки, то, что тут называли серой лампой, и его словно швырнуло в какое-то бесцветное ничто. Серая лампа оказалась порт-ключом. Бешенное вращение, готовое разорвать тело на части, мелькание пестрых и одновременно бесцветных полос, вой ветра шум воды. Гарри пошатнулся и едва не упал, он стоял посреди темного просторного зала, смутные фигуры, толпящиеся вдоль стен, трепетание факелов, почти неспособных рассеять сумрак. Но Гарри все этого почти не заметил, все его внимание было приковано к светлому силуэту, вырисовывавшемуся у противоположной стены. Белая мантия, словно из снега вылепленное лицо, широко раскрытые льдисто-серые глаза. - Ну, вот господа наконец-то к нам присоединился мистер Поттер! А теперь мы можем начать.
Глава седьмая. Ритуал
- Ну, вот господа наконец-то к нам присоединился мистер Поттер! А теперь мы можем начать. Холодный спокойный голос, раздавшийся из-за правового плеча Гарри, заставил его вздрогнуть. Он знал этот голос, но меньше всего рассчитывал его здесь услышать. Он резко обернулся. Она почти не изменилась. Те же мягкие белокурые волосы, забранные в высокий узел. Те же голубовато-серые глаза. - Я вижу, вы удивлены мистер Поттер? - Нарцисса Малфой слегка улыбнулась. – Вы ожидали увидеть здесь кого-то другого? - Какое счастье, что я могу сейчас, наконец, выразить вам признательность за заботу о моем сыне. Мисс Грейнджер я уже имела случай поблагодарить. Изящный небрежный жест аристократически тонкой руки. И Гарри увидел Гермиону. Она сидела у стены, в сидящем положении ее поддерживали цепи прикованные к стене. Густая масса темных волос почти полностью скрывала лицо. Вся ее фигура была какой-то изломанной, но она была жива. Гарри догадался об этом, перехватив взгляд Нарциссы, злобный, но не удовлетворенный, не пресытившийся местью. - Мистер Флинт помогите, пожалуйста, нашему гостю занять его место. Гарри даже не сопротивлялся, когда на его плечи опустились грубые руки. А какой смысл? Никаких шансов справиться с таким количеством противников у него не было. А, кроме того, сейчас еще было не время. Он почти покорно позволил подвести себя к дальней стене и поставить рядом с Драко. Только сейчас он понял почему, тот стоит, так неестественно выпрямившись. Тонкие запястья были скованы тяжелыми тусклыми браслетами, срединными цепью вздергивавшей руки к крюку, вбитому в стену высоко над его головой. При приближении Флинта Драко закрыл глаза, его лицо исказилось брезгливой гримасой. Маркус заметил это, но, кажется, такая реакция даже добавила ему удовольствия. Пока Гарри приковывали к стене в такой же позе как и Драко, Флинт на мгновение остановился перед Малфоем. - Ну, что, красавчик, сбывается твоя мечта? Во всяком случае, вы умрете вместе. А ведь все могло быть иначе, будь ты умнее. Ты мог бы… Флинт с издевательской нежностью обвел кончиками пальцев контур щеки и подбородка Драко. А потом вдруг коротким, тщательно рассчитанным ударом разбил ему губы. - Стой, - голос Нарциссы, был резок как удар хлыста, она стремительно приблизилась. – Ты забываешься, Маркус. Она смотрела на сына с каким-то странным выражением. Так не смотрят на живых людей. Так можно смотреть на предмет, очень дорогой, очень хрупкий и необходимый. - Ты забываешь, что через полчаса этому телу предстоит вместить нашего Лорда. Не очень разумно портить, то, что предназначено для него. Нарцисса заботливо вытерла кровь на губах сына кружевным платком. Затем перевела взгляд на Гарри. - Вы можете гордиться мистер Поттер, вам предстоит стать одним из основных действующих лиц в ритуале, который не проводился уже почти тысячу лет. Сегодня особая ночь, сегодня мы соединим вашу силу и полоть последнего кровного родича Темного Лорда, дабы вернуть его в этот мир. Сегодня мы откроем Врата. Гарри смотрел на нее в немом потрясении, он слышал об этом ритуале, а кто, спрашивается, о нем не слышал? Но исполнить его? Для ритуала Открытия Врат позволяющего вернуть в это мир душу убитого, нужно послать ему навстречу дух убийцы, вырванный из тела самыми страшными пытками. И если найдется при этом, последний и единственный родственник убитого по крови, то проклятая душа может занять его тело. Но ведь не могла же Нарцисса иметь ввиду, Драко? Ведь Малфои не… Нарцисса словно бы прочитала его мысли. - Нет, Малфои не являются потомками Салазара Слизерина и кровными родичами Темного Лорда. А вот Леснейки я валяются. Он – Нарцисса кивнула на сына – наполовину Леснейк. Это достаточно. Он ключ к вратам и сосуд, который примет душу Повелителя. Гарри почувствовал дурноту. Ну, что ж, если им предстоит сегодня умереть, по крайней мере, он умрет первым. Внезапно взгляд Нарциссы упал на левую руку Гарри, отрытую сползшим рукавом. В ее глазах мелькнуло удивление. - Что это? – воскликнула белокурая гарпия, указывая на глубокий полу заживший порез. - Магия крови Поттер? Это Снейп придумал, конечно. Не глупо, но бессмысленно, в этот зал не может проникнуть никто кроме тех, кто носит имя Малфой и тех, кого они пожелают сюда позвать. А пока твои друзья будут ломать защиту, ритуал уже свершится. Осталось меньше часа. *** Гарри как во сне наблюдал за подготовкой к ритуалу. Как подтащили к стене большую жаровню полную раскаленных углей. Как Маркус продолжая ухмыляться, аккуратно раскладывал инструменты, о назначении которых можно было только догадываться, но вид их был достаточно красноречив. Эти что ОН будет заниматься? О Мерлин! Неужели Флинт мог пасть так низко? Гарри был слишком занят, пытаясь изгнать из воображения видения того, что ему предстояло через четверть часа. Поэтому он так и не понял, откуда в Зале появился этот человек. Когда он вынырнул из своих жутких грез, ему показалось, что он уже сошел сума от одного только предчувствия пыток. В центре Зала окруженный силуэтами в черных плащах стоял… Драко. Нет, один юноша с пепельно-белокурыми волосами, тонким заледеневшим лицом по-прежнему висел на цепях рядом с ним. Но второй точно такой же стоял в десяти шагах под прицелом десятков волшебных палочек, сковавших любое заклятье, которое он мог бы произнести. Нарцисса с исказившимся от ярости лицом несколько мгновений созерцала нового участника драматической сцены. - Черт, - выругался Флин. – Это еще кто? - Господа, для Наместников Темного Лорда вы определенно не блещете умом. Я Малфой, Драко Малфой. Не смотря на почти безвыходное положение человек в центре зала нисколько не утратил фирменного малфоевского высокомерия. Он стоял в небрежной позе, слегка отставив одну ногу в сторону. Палочку его заставили бросить, но даже безоружным он выглядел достаточно грозно. Нарцисса несколько минут созерцала его, кусая бледные красиво очерченные губы. Но почему-то подойти ближе не пожелала. Затем резко развернулась к тому, «Драко», который был распят на стене. - Кто ты такой? – прошипела она сквозь сжатые зубы. К изумлению Гарри юноша стоявший рядом с ним вдруг как-то очень светло улыбнулся. - Я Генри, Генри Уоттон. Я просто помог Драко. - Оборотное Зелье мадам – откликнулся его двойник, - вот уж не думал, что материнский инстинкт можно провести такой примитивной хитростью. Нарцисса несколько раз перевела взгляд с одной белокурой фигуры на другую. Ее ярость была столь велика, что в душу Гарри на мгновение закралась надежда, что она сейчас просто прикончит их всех троих одной силой своего гнева. И тогда, ритуал, разумеется, не состоится. Но она сумела овладеть собой и, кивнув Флинту, развернулась и отошла. Всего несколько минут понадобилось Флинту и его людям, чтобы заменить одну белокурую фигуру у стены другой. Правда, Маркус потратил еще некоторое время, избивая ногами человека назвавшегося Генри Уоттоном. Видимо ненависть лидера черного подполья к Драко была настолько велика, что он мог получать удовольствие, просто истязая кого-то являющегося его точным подобием. Он бы и дальше продолжал это делать, если бы не еще один резкий окрик со стороны Нарциссы. А потом… Потом начался ад. На первом этапе использовались в основном пыточные проклятья. Такие как Круцио, и еще целый ряд других, каждый из которых мог причинить свою, ни с чем не сравнимую боль. Лезвия, раскаленный металл и омерзительные инструменты предназначались для второй части ритуала, когда медленно разрушая тело убийцы, черные маги должны были предать его силу возрождающемуся монстру. Но это не значит, что сей час было легче. Зрение помутилось почти сразу. Пред глазами стояло пульсирующее черное солнце заливавшее тело Гарри обжигающими лучами боли. Потом перестал подчиняться слух. Он больше ничего не произносимых заклинаний. И только очередная волна боли пронизывавшая его подсказывала, что Нарицисса и Маркус продолжают ритуал. Постепенно, последовательно отключалось одно чувство за другим. Ужас ритуала заключался именно в том, что человек каждое мгновение чувствовал, как разрываются ниточки связывавшие душу и истерзанную плоть. Это было как смерть. Это было хуже всякой смерти. А потом Гарри вдруг вынырнул из омута боли и обнаружил себя стоящим перед огромными воротами. Он потом никак не мог восстановить в памяти как они выглядели. Точнее они выглядели как угодно, они были одновременно решетчатыми и сплошными, кованными из стали и сбитыми из дубовых досок. Это была самая сущность любых Врат. Граница между мирами. Против собственной воли Гарри протянул руку, чтобы открыть Врата. Он знал, что у него есть ключ к ним. Кровь. Кровь Драко. которая должна отомкнуть эту преграду, стоящую на пути возвращения в мир Темного Лорда. Гарри не хотел этого делать. Но черная стремнина ритуала уже захватила его. Он с силой толкнул створки. Сейчас. И ничего не произошло. Врата не открылись. Ключ не подошел.
Глава восьмая. Время не ждет
Что-то горячее коснулось лица Гарри. Едва ощутимой лаской скользнуло по лбу, по векам. Он открыл глаза. Их тут же уколол солнечный лучик, заставивший его снова зажмуриться. Кошмар, это был кошмар. Вот и все. Не было темного просторного подземелья, где он должен был умереть. Не было женщины с лицом ангела и пустой душой. Не было Врат. Ему это все приснилось. Гарри улыбнулся и повернул голову. Сердце споткнулось, пропустив один удар. Утонувшая в подушках белокурая голова. Болезненно заострившиеся черты, полукруглые, синеватые тени под глазами. Драко? И второе лицо, тоже бледное, тоже аристократически тонкое, тоже обрамленное волосами цвета пепла и снега. Но сейчас при дневном свете было видно, что сходство все-таки не идеально. У человека сидевшего в кресле между кроватями чуть сильнее была изломлена линия бровей. Губы были чуть тоньше. И… и он был моложе. Накануне в полутьме подземелья это не бросалось в глаза, но сейчас Гарри отчетливо видел, что ему едва ли исполнилось и восемнадцать. От созерцания этих двух лиц похожих на оригинал и отражение в чуть искажающем зеркале кружилась голова. - Люк! Женский крик расколол гладь тишины. Все сдвинулось, как будто с мира сняли Ступефай. Действительность вторгалась решительно и неостановимо. - Мисс Гренджер, при всем уважении к вашим чувствам хотел бы напомнить, что больничная палата не самое подходящее место для подобных сцен. Снейп в своем амплуа, кривящийся и язвительный, но Гарри его едва заметил таким потрясающим было зрелище Гермионы, повисшей на шее у «Драко», вскочившего из кресла. Лишь спустя несколько мгновений он сообразил, что в их зачарованное царство вторгалась целая толпа. Снейп и Гермиона просто шли первыми. Следом за ними на пороге появился сияющий как именинник Люпин, широко улыбающийся Блэк и несколько смущенный Невилл Лонгботтом. - О, Люк, - Гермиона разомкнула объятья, но продолжала держать неизвестного за руки. - Люк? – наконец сумел выдавить из себя Гарри. - Ах, да, мы же не представлены! – широко улыбнулся блондин. – Люциус Малфой к вашим услугам. О вашем имени не спрашиваю, наслышан. Гарри перевел взгляд на кровать, Драко спокойно и без улыбки наблюдал за этой сценой. Это не укладывалось в голове, нет, то есть Гарри, конечно, знал, что сейчас, Драко должен выглядеть старше своего отца, но увидеть их вот так вместе, было настоящим шоком. - Гарри, все прошло просто великолепно, благодаря тебе мы накрыли это осиное гнездо, в полном составе. – Блек, раскрывая объятья, шагнул к крестнику. – Жаль, конечно, что Нарцисса... Но неважно, совершенно неважно, она теперь лишилась большей части своих сторонников, ритуал, на который она так рассчитывала, не удался! Глаза Люпина панически округлились, он схватил Блэка за локоть, пытаясь прервать его ликующий монолог. На несколько мгновений в комнате повисла напряженная тишина. Драко прикрыл глаза и откинулся на подушки. Неловкую паузу, нарушил старший (старший?!) Малфой. - А, не правда ли, мы прекрасно сыгрались с Драко? Я не имел чести до этой ночи быть знакомым с моим сыном, но импровизация прошла блестяще. Так подхватывать реплики… - Мисс Грейнджер, - Снейп подчеркнуто не обращался к Люциусу. – Напоминаю, вам, что вас и вашего воспитанника, хотел видеть ректор Дамблдор. Кстати говоря, присутствие всех остальных здесь так же не является необходимым. Как всегда ледяная ирония Снейпа была неотразима. Взрослые солидные люди, робко притихли и как школьники, получившие выговор, начали выбираться из палаты. - Сначала вы, Поттер,- Снейп уселся на край кровати, поддергивая манжеты, Гарри невольно бросился в глаза, полу заживший шрам, такой же как у него самого. – Да, не дергайтесь вы так. Вам здорово досталось, но вы невероятно везучий. Никаких необратимых изменений. Заклятие крови я разорвал еще ночью, так, что много сил оно у вас не отняло. Надеюсь, вам никогда не придется повторять такой эксперимент… – Снейп недовольно покрутил головой. - Значит, сработало, да профессор? Вы сумели опознать место, куда меня доставили? – Я – нет. Но Люциус смог. Я не очень рассчитывал, давая ему кинжал, которым вам разрезали руку, но на наше счастье оказалось, что это подземелья в Малфой-менор. Гм… подозреваю, что мисс Грейнджер еще рассчитается со мной. К сожалению раны, нанесенные для установления Кровной связи нельзя лечить магией, так что у нас троих у вас у меня и у мистера Малфоя теперь одинаковые шрамы, нанесенные одним и тем же оружием. Ладно, теперь займемся нашим несостоявшимся Темным Властелином. Как ты себя чувствуешь? - Нормально. Гарри невольно вздрогнул, услышав этот безжизненный голос, Драко заговорил впервые за это утро. И еще раз он вздрогнул, увидев кровавое пятно, расплывавшееся на бинтах, которыми было перевязано левое плечо Малфоя. - Что это?.. - О Поттер, я всегда говорил, что для спасителя мира у вас слишком слабые нервы. Это всего лишь огнестрельная рана. Мистер Флинт выразил, таким образом, свое разочарование, когда Драко снял защиту с подземелий, и ваши друзья вмешались в ход той маленькой вечеринки, одним из основных участников которой вы были. Снейп ловко и аккуратно сменил повязки. Он не переставал говорить, сыпя сарказмами и ядовитыми комментариями. Но для Гарри его слова сливались в единый неразборчивый шум. Он видел только бледное лицо искажавшееся по временам гримасой, когда перевязка начинала причинять боль. Неожиданно наступила тишина и Гарри обнаружил, что Снейп пристально смотрит на него с очень странным выражением. - Ладно, - вдруг сказал профессор алхимии. – Засим я вас оставляю. Надеюсь, вы будете достаточно благоразумны и попробуете заснуть, вам обоим нужно восстановить силы. Но Гарри точно знал, что заснуть ему не удастся по крайней мере до тех пор пока он не получит ответы на свои вопросы. Когда за Снейпом закрылась дверь он немедленно откинул одеяло. Голова слегка кружилась, но несколько шагов до соседней кровати удалось преодолеть без приключений. Он мог сесть в кресло, в котором спал Люциус, но ему хотелось видеть лицо Драко. На первый взгляд могло показаться, что тот, действительно дремлет, как и советовал Снейп. Но его веки дрогнули и брови чуть заметно сдвинулись, когда матрас слегка прогнулся, под весом присевшего на край постели Гарри. Молодой маг несколько минут сидел, вглядываясь в лицо своего бывшего «воспитанника». Как он изменился! Эта ночь ничего не оставила в нем от ребенка, который жил в доме Поттера. Эти губы, кажется, уже никогда не улыбнутся, между бровей залегла легкая морщинка, которую так хотелось нежно разгладить кончиками пальцев. - Что ты теперь собираешься делать? Серые глаза широко распахнулись, в них не было и намека на сон. - Что? - Ну, теперь ты ведь свободен или будешь, свободен через несколько недель. Все кончилось. Чем ты будешь заниматься? - Я… Профессор Снейп предложил мне место его ассистента… Я думаю, что, наверное, соглашусь. Снейп, ну конечно, как же иначе. - Да, наверное, это будет лучше всего. Профессор всегда так о тебе заботился, я помню еще в школе… - О… - с какой-то непонятной интонацией сказал Драко. – Гарри, перестань. Он так сказал это «Гарри», что Поттер невольно подавился незаконченной фразой. Драко посмотрел на него каким-то новым взглядом, как будто это он был старше и опытнее. А потом случилось маленькое чудо, он улыбнулся, грустно, отстранено, но улыбнулся. - Профессор Снейп очень помог мне… - Да, я знаю, он вернул тебе память. - Что? Нет, я просил его, но он отказался, это сделал Невилл Логботтом. Он же аврор и имеет доступ к зельям и заклятьям, которые применяются для хронореверса. – Гарри ошеломленно замер, а Драко продолжал. – Я начал вспоминать, но не все. Я стал искать людей, которые знали меня раньше, но они нашли меня сами. Моя мать… Я знал, что такое Ритуал. И я – Драко мотнул головой, преодолевая внутреннее сопротивление, но продолжил. – Я испугался. Они помолчали. - Я знал, что это значит, что ты умрешь, а я перестану быть тем, кем был. Я пытался скрыться. Я не знал, кому из магов могу доверять, и решил спрятаться среди маглов. – Драко мягко улыбнулся, как взрослый мог бы улыбнуться наивности ребенка. – Не знаю, что бы со мной стало, если бы я не встретил Генри. Гарри понимал, что ему не следует это спрашивать, что он пожалеет об этом вопросе. Но он не смог удержаться. - Ты и Генри… вы… Он сам не знал, как собственно выразить то, что ему хотелось спросить. Но Драко понял. - Нет, мы никогда не были вместе. Я хотел, однажды… Но Генри сказал, что не хочет быть суррогатом. Тогда я и написал тебе то письмо. Гарри на мгновение закрыл глаза, вновь переживая ту ночь в «Змеином оке» и безымянном мотеле. Так томительно горько было думать, что это больше не повторится. - Я не хотел никому причинить вред. Я не знал, что они следили за мной. - Продолжил Драко. – Я просто должен был понять, что нас связывает… Я не думал, что… Я люблю тебя, я всегда любил тебя, с нашей первой встречи, - вдруг закончил он, обреченно опустив веки. Это было настолько не похоже на Драко, ни прежнего, ни того к которому Гарри привык за последний год, что ему сначала показалось, что он ослышался. Он замер, не отрывая взгляда от лица обрамленного белокурыми спутанными волосами. Он не решался переспросить из опасения услышать, что это была просто слуховая галлюцинация. А потом из-под длинных ресниц, скрывших серые глаза, на бледные щеки стали медленно и беззвучно сползать крупные, как осенний дождь, слезы. Очень хотелось стереть их с тонкой шелковистой кожи, но страшно было коснуться этого горького совершенства. Это завораживало, как зрелище плачущей статуи. Гарри почти с испугом подумал, что так и будет сидеть здесь и смотреть. Наверное, тело сделало все само, потому что в следующее мгновение он ощутил соленую влагу на губах, проследивших влажную дорожку, от кончиков ресниц, до уголка судорожно сжатого рта. Потом он двинулся ниже, не целуя, а лишь слегка касаясь ровного очерченного подбородка. Когда он провел губами по горлу, он отчетливо почувствовал, как спазматически дрогнула гортань Драко, выпуская на волю короткий всхлип. Ключицы и глубокая ямка между ними. Гладкие расходящиеся полукружия мускулов на груди. Светловолосый юноша лежал совершенно неподвижно, просто позволяя целовать себя. Он, кажется, даже не дышал. Но когда Гарри спустился вдоль грудины к выступающей линии нижних ребер Драко, изящные сильные руки охватили его за плечи и рывком втянули в нежно благоухающую тьму под одеялом. Одежда соскользнула с них так же естественно как шкурка со змеи, меняющей кожу. Не встречая препятствий, руки скользили, проникали, привычно осваиваясь на чужом теле. Не обладать, но защитить, не подчинить, но приобщиться. Они нежно ласкали друг друга, едва притрагиваясь к коже. Это не была прелюдия к любви, это была прелюдия ко всей жизни.
Эпилог
Двенадцать лет спустя.
Это был прекрасный день для квидича. Ясный солнечный, но не жаркий. Ветерок был достаточно свежим, чтобы принести прохладу, но недостаточно сильным, чтобы помешать игрокам. Идеальный день, для того чтобы ловец мог показать себя с самой выгодной стороны. Как, например, сейчас, когда белокурый мальчик в алой гриффиндорской мантии заложил вираж и пронесся так близко к гостевой трибуне, что у сидящих там растрепало прически. Трибуна украшенная ало-золотыми львами взорвалась восторженными воплями, пятеро огненно-рыжих студентов примерно одного возраста, прыгали и вопили так, что закладывало уши. Гамма Грифендора с каждым годом медленно но верно сдвигалась от красного к оранжевому. Двое Лонгботтмов и трое Уизли, и еще несколько штук на подходе. О, Мерлин бедный Хогватс! Строго говоря, маневр гриффиндорского ловца был нарушением правил, хотя и не очень серьезным. Однако если кто-нибудь ждал свистка судьи, то он его не дождался. - Так нельзя – воскликнула молодая темноволосая женщина сидевшая в центре гостевой трибуны. – Нужно непременно поговорить с Гарри, нельзя так потакать Сергиусу, это портит ребенка! - Успокойся, любовь моя Драко, точно так же подсуживает Ровейн, как Гарри Сергиусу. Она всегда была его любимицей. – Он кивнул на темноволосую девочку в изумрудной мантии закладывающую рискованные виражи с явным намереньем спихнуть загонщика гориффиндорской команды с метлы. - Ты, вероятно, полагаешь, что будет лучше, если нам испортят не только сына, но и дочь? - Нет, любовь моя я просто полагаю, что некоторая доля не слишком честной борьбы между Гриффиндором и Слизерином Хогвардсу не помешает. С некоторых пор жизнь в школе слегка утратила остроту, ты не находишь? Гермиона Малфой тяжело вздохнула и напомнила себе, что желание убить мужа преодолеть совсем не трудно. Надо только помнить, что потом ей будет его не хватать. В конце концов, жизнь всегда продолжается. Время не ждет.
The End - Fanfiction - |