Тринадцатая ночь

Автор: Belegaer
Pairing: как такового нет
Рейтинг: PG
Предупреждение: события данной истории разворачиваются спустя год после событий "Двенадцатой ночи". Прошел год, как герцог Орсино узнал, что его юный паж Цезарио, на самом деле прелестная девушка по имени Виола, прошел год как графиня Оливия, прежняя возлюбленная Орсино нашла счастье в любви Себастьяна брата-близнеца Виолы. Год минул со дня двойной свадьбы. Обе супружеских четы наслаждаются своей любовью, они совершенно счастливы, но…

Вы не нашли бы на земле покоя
Пока не…
У. Шекспир "Двенадцатая ночь"

Ночь была напоена ароматом цветов и стрекотом цикад, от которого кружится голова. В просторном покое герцогского дворца, широкие окна которого открывались в сад, царила напряженная тишина. Герцог и герцогиня вот уже два часа как вернулись с празднества устроенного в честь годовщины их свадьбы графиней Оливией, давно было пора спать, а они все еще сидели в библиотеке. Герцог Орсино старался не поднимать головы, хотя ему отчаянно этого хотелось. Он знал, что смотреть бесполезно на глаз их не различишь. Поэтому он не отрывал взгляда от книги, хотя за последние полчаса ни разу не перевернул страницы. Белокурое существо сидевшее на низенькой скамеечке у широкого проема, соединявшего комнату с балконом, задумчиво перебирало струны лютни.

Герцог, сохраняя на лице полную невозмутимость, мысленно выругался, о Кровь Господня, что же делать? Ну, ладно будем рассуждать логично. Рост? Они одинакового роста. Фигура? Под этим широким одеянием может скрываться все, что угодно. На мгновение Орсино представил, что именно может там скрываться, и почувствовал, что его щеки заливает горячий румянец. Боже, за что ему такое наказание!

Нет, не отвлекаться, думать, что еще может подсказать ему ответ на мучающий его вопрос. Лицо? У них одинаково тонкие, нежные черты, одинаковое мечтательное выражение, такое милое, что хочется немедленно заключить в объятья и осыпать поцелуями. Не отвлекаться! Волосы? Одинаково белокурые, чуть вьющиеся, одинаково мягкие и шелковистые. Он представил их под своими руками, представил, как нежные локоны оплетают его пальцы. Не отвлекаться, и еще раз не отвлекаться. Сейчас нужно думать о другом, совсем о другом. Так Виола хуже фехтует, неплохо, даже очень неплохо для женщины, но хуже. Нет-нет это совершено не то, что нужно, это совершенно невозможно в любом случае, справедливы его подозрения или нет.

Герцог сам того, не замечая, поднес правую руку ко рту и начал ожесточенно грызть ногти. Как? Ну как проверить, при этом, не поставив себя в совершенно идиотское положение? Его взгляд скользнул поверх корешка книги, и уперся в маленькую, стройную ножку, обутую в изящный башмачок. С расчетливым кокетством она была вставлена из-под подола ровно настолько, чтобы была видна ступня и тонкая щиколотка, но мысленно герцог был вполне в состоянии проследить обольстительную ножку и выше. Вот наказание, если это Виола, то это надо рассматривать как недвусмысленное приглашение… Но если нет… Тогда это просто издевательство, герцог нетерпеливо заерзал, мысленно проклиная все на свете. О какой невинный взгляд! И каким невероятным коварством эта невинность могла обернуться!

Нет, так он ничего не добьется! Нужно попробовать с другой стороны. Какие у него в сущности основания для подозрений? Ну, во-первых, эти заговорщицкие взгляды, которыми обменивались сегодня на празднике Виола и Оливия. Он в очередной раз ощутил приступ гнева, это надо же так распоясаться! Они флиртуют у всех на глазах, просто даже не считая нужным скрывать! Нет, об этом он подумает потом, что еще навело его на мысль, что с ним готовятся сыграть эту издевательскую шутку? Виола и Себастьян незадолго пред окончанием праздника ненадолго исчезли, вместе исчезли и вместе вернулись. Виола (Виола?) была непривычно молчалива по дороге домой, не приняла его руки, выходя из кареты. Но самое главное конечно записка, герцог едва не застонал при воспоминании о перехваченном послании.

Разумнее всего было просто встать вежливо пожелать спокойно ночи и удалиться, а разбираться со всей этой историей завтра, а может просто сделать вид, что ничего не произошло. У них точно не хватит наглости продолжать эту шутку несколько дней. Завтра, верны его подозрения или нет, он будет иметь дело с Виолой, а на будущее придумает какой-нибудь способ проверки не ранящий его собственное самолюбие и не чреватый скандалом, в который оказались бы втянуты два самых благородных семейства провинции.

Да, это лучше всего встать и уйти. Вот сейчас он встанет, почтительно, чуть церемонно поклонится "Спокойной ночи, дорогая!" и уйдет. Ага, "спокойной ночи", какая там спокойная ночь, и как же он интересно заснет? Он жаждал немедленно заключить это прекрасное тело в объятья, зарыться лицом в волосы, впиться в эти нежные губы, ох… нет, думать об этом сейчас нельзя. Но он просто не мог думать ни о чем другом. Герцог непроизвольно бросил короткий взгляд в направлении балкона. И задохнулся, мучительно переживая прихлынувшее возбуждение. Лютня была отложена, ради более интересного занятия, белокурое видение расчесывало свои роскошные волосы Не слишком длинные чуть ниже плеч, они были такими густыми, так притягательно сияли в свете свечей! Голова запрокинута, золотистый водопад свободно раскинулся по спине, и эта пленительная линия горла, доверчиво открытого, нежная белая кожа, тонущая в пене кружев. Правая рука с гребнем, левая придерживает пряди у корней, широкие рукава соскользнули до локтей… О, Божжже!

Герцог, чувствуя, что еще немного и на нем, наверное, вспыхнет одежда, судорожно сглотнул и вновь уставился в книгу. О, Господи если бы только знать, знать наверняка. Эта неопределенность мучила его сильнее, чем самое безнадежное отчаянье. Он не страдал так даже тогда, когда считал Виолу мальчиком-пажом, и уже полюбил ее, полюбил горячо и страстно. Но не осмеливался признаться в этом самому себе, считая подобные чувства чем-то совершенно невозможным. Да, тогда он страдал от невозможности своих грез, но сейчас он еще больше страдал оттого, что понятия не имел, насколько приемлемы снедающие его желания. Орсино колебался между раем и адом, если там, у окна сидит Виола, счастье, которого он страстно желает, так близко, так возможно. Но если нет, если это не Виола…

Они боялись его гнева, боялись такой же вспышки ревности как тогда, когда он заподозрил, что Виола, нет, тогда еще не Виола - Цезарио влюблен в Оливию. Он ревновал, ревновал безумно, когда подумал, на мгновение подумал, что его маленький паж его предал, что Цезарио и Оливия… Тогда они сумели разубедить его. Но теперь эта перехваченная записка с предложением совершенно безумного плана, Себастьян должен был заменить Виолу на один день, чтобы дать сестре встретится с Оливией. Брат и сестра должны были обменяться одеждой во время праздника, годовщины их двойной свадьбы. О Себастьян! Он был так похож на Виолу, нет, не на Виолу - на Цезарио. На его Цезарио, который исчез, был принесен в жертву ради того, чтобы он мог назвать Виолу своей женой. Но иногда маленький паж словно воскресал, возрождался в прекрасном графе. Встречая в такие мгновения взгляд Себастьяна, герцог невольно краснел и отводил глаза.

Себастьян! Орсино чуть не застонал сквозь сжатые зубы. Себастьян! Но как он согласился, неужели его не волнует, что его жена сейчас возможно в объятьях да как же это сказать? Соперника? Соперницы? Как следует выражаться в таких обстоятельствах? Или… или он сделал это не только для того чтобы помочь жене и сестре? В голове мутилось от невероятных предположений.

Нет, даже думать об этом безумие, если сейчас там сидит Себастьян, то это издевательская шутка не более. Нет, хватит, довольно? это становится невыносимым. Ведь он не знает, может быть, Виола отвергла этот безумный план, тогда там, у сидит его милая, его нежная Виола. Ну, конечно, она не могла согласиться, взбалмошная графиня может придумывать все что угодно, но Виола, прелестная, невинная Виола, она бы никогда не пошла на такое. Нет, это совершенно невозможно! Орсино почти поверил, в это. Он, уже не скрываясь, устремил взгляд на фигуру у балкона. Ну, конечно, как он мог даже подумать, что мужчина может двигаться с такой грацией, что у него может быть такая нежная кожа! Ну конечно это Виола, безумием было сомневаться.

Он уже готов был вскочить вне себя от восторга, заключить жену в объятья. Он уже поднялся с кресла в котором провел такие мучительные два часа, когда вдруг встретился со взглядом белокурого создания. Показалось ему или нет, что в ярких голубых глазах мелькнуло насмешливое понимающее выражение, что нежные, красиво вырезанные губы на мгновение изогнулись в легкой полуулыбке, которую он так часто видел на лице Себастьяна?

В порыве гнева он в несколько широких шагов преодолел разделяющее их расстояние. Его руки сомкнулись на прикрытых легким щелком плечах, с наслаждением сжимая хрупкое и в то же время сильное тело. Глаза герцога страстно пожирали запрокинутое лицо, расширенные зрачки, полураскрытые губы. Он судорожно вздохнул и впился в нежный рот безжалостным от отчаянья поцелуем.

Виола? Себастьян? А какая, в сущности, разница?

The end

- Fanfiction -